— Креветки, спаржу, кусок запеченной форели и бокал белого вина.
Почему-то я была уверена, что на этот раз вино послужит мне во благо, а не во вред. Разговор за столом шел сначала пустячный, так, одно-два слова, короткие фразы, словно пристрелка. В момент, когда я уже расправилась с рыбой и смаковала спаржу, последовал выстрел уже более точный — Нора спросила меня участливым тоном:
— Кажется, милочка, вы работаете каким-то дилером у этого ужасного… как же его? Вспомнила — Пестов, имени не помню, а вот отчество смешное — Степанович, словно купец какой. Тяжело, должно быть, приходится, ведь у него отвратительный характер?
Первым на эту реплику отреагировал Николай.
— Акула! Причем самая настоящая! — Это он пояснил мне, а потом совсем другим тоном в сторону жены: — А ты-то оттуда, занятно было бы знать, имеешь представление о его характере? Ты же говорила, что не знакома с ним?
Но щучку таким прямым наскоком было не взять, и она быстро объяснила с приятной улыбкой на устах:
— Но ты же мне сам все рассказывал, дорогой, — и опять уставилась на меня.
— Вы ошибаетесь, я всего лишь секретарь. Характер у Алексея Степановича не сахар, но работать с ним можно, — ответила я безмятежным тоном, словно и не чувствовала оскорбительного тона и подтекста ее слов, пусть себе гадает, в самом деле я дурочка сладкая или же, наоборот, себе на уме.
— Ах вот даже как! Так вы, стало быть, вынуждены каждый день ходить на службу, работать целый день в такой ужасной обстановке, чтобы заработать себе, так сказать, на пропитание. — При этих словах она окинула уничтожающим взглядом мое платье, видно, под питанием она подразумевала исключительно тряпки, и продолжила: — Я бы так не смогла, это было бы слишком большим унижением для моей натуры, я так люблю свободу. Да я бы лучше с голоду умерла.
Не знаю, почему она полагала, что начиняет свои слова ядом, для меня ее слова практически ничего не значили и уж тем более не обижали. Я пожала плечами и заметила:
— Свобода вещь острая, об нее можно уколоться, и больно.
Нора моих слов не поняла и в напряжении смотрела на меня, гадая, что они значат. Борис насторожился и бросил на меня испытующий взгляд. Я с невозмутимым видом цедила освежающее вино, посмеиваясь про себя над замешательством Норы, а также еще кое над чем, что ускользнуло от глаз этой щучки. Дело в том, что ее муж, «дорогой Ник», уже насытился и его потянуло на другой «десерт». Он недвусмысленно поглядывал на мои ножки, и виденное ему более чем нравилось. Интересно, подумала я, зачем ему жена, если он так откровенно падок на любую случайную плоть? Хотя я, кажется, задаюсь дурацкими вопросами. Не столько ему нужна жена, сколько ей нужен муж, причем не просто муж, а денежный мешок, ведь свобода в ее понимании стоит очень недешево. Обед подошел к концу, и все вздохнули с облегчением, кроме Ника. Он желал продолжить знакомство со мной и под шумок попытался вручить мне свою визитку, которую мгновенно перехватил Борис, заметивший его поползновения. Нора, поправлявшая свои роскошные волосы, этой мизансцены не заметила. Когда она повернулась, то увидела лишь визитку мужа в руках у Бориса и удивилась: