Но потом отмахнулся от этих мыслей, покачал головой.
— Вряд ли в этом есть смысл. Она не знает, где находится. Ей все равно, что будет, и кто рядом.
Росуэлл согнулся, упершись локтями в колени.
— Но ведь убить ее все равно можно, да?
Я процитировал краткий список возможных способов, которые услышал от Морриган:
— Если отрезать ей голову или бросить в огонь.
— Но твой когтистый приятель… ведь он запросто может зарезать ее, просто ради удовольствия.
Я кивнул. Что тут было сказать?
— Значит, нельзя ее здесь оставлять. Вот только ума не приложу, что с ней делать.
Я закрыл глаза, откинулся на спинку дивана.
— Если мы сможем вытащить ее отсюда, то я знаю того, кто сможет ее забрать.
Да, я не сомневался, что Морриган и Дом Хаоса позаботятся о нашей вернувшейся. Она была странной, возможно, совсем испорченной, но в этом мире было место даже для таких, хотя о себе я не мог такого сказать.
Дрю вздохнул и тоже привалился к спинке. Натали по-прежнему обнимала его за шею, спрятав лицо на его груди.
— Вытащить отсюда ее? Да мы себя-то вытащить не можем, не то, что эту!
Это было правдой. Мы находились под землей, а значит, не могли рассчитывать ни на веранды, ни на окна. Здесь их просто не было. От внешнего мира нас отделяла дверь в два фута толщиной, которая открывалась вовнутрь.
Мы сидели в полной тишине, ожидая, что будет дальше.
Воротник моей куртки больно терся о царапины, оставленные когтями Кромсателя, но я не сделал даже попытки переменить позу. Боль была не настолько сильная, чтобы шевелиться. В комнате было тихо и сумрачно.
Я согнулся пополам, уперся локтями в колени и стал думать о том, что вот так и приходит конец. Порой ты делаешь все возможное, но твои усилия идут прахом. Такова жизнь.
Глава двадцать девятая
ЖЕРТВА СЕДЬМОГО ГОДА
Очень скоро за нами пришли, выволокли из-под холма и потащили через предрассветные сумерки в сторону кладбища.
Их было семеро — высокие костлявые мужчины, все одетые, как Кромсатель, только без стали. Один из них грубо тащил под мышкой Натали. Но никто даже не подумал забрать возвращенную у Росуэлла.
Кромсатель сопровождал меня лично, держась мучительно близко и посапывая мне на ухо. Дыхание у него было прерывистое и булькающее, преисполненное хлюпающей радости.
— Тебе понравится, вот увидишь, — шептал он. — Она войдет в склеп на съедение, а потом начнет орать и звать на помощь. Они всегда так делают, уж поверь мне.
— Уверен, тебе это очень нравится, — сипло процедил я, мне было так трудно дышать, что я не мог говорить громче. — Клянусь, ты любишь смотреть, как убивают маленьких детей!