Почти неделя в одном ритме, пусть и совершенно новом…
Но заводить песенку все равно надо. Теперь она – часть работы. Надолго от работы не убежишь…
Стас притормозил, вывернул почти на обочину.
– Ну что, шерстяной, проснулся? Застегнись, сейчас будет холодно.
Сегодня Серый был какой-то хмурый. Вроде уж пятый день такая история, пора бы и привыкнуть. Но нет… Надулся, словно грозовая туча. Четыре дня терпел, а теперь надоело?
Ладно, перетерпит. Сегодня в последний раз.
Стас перегнулся через Серого, вжикнул электромотором.
Через открывшееся окно в машину ворвался холодный воздух. Разомлевший в тепле и убаюканный урчанием мотора Серый мгновенно засуетился. Выпрямился в кресле, заскрипел кевларином, одергивая курточку, вжикнул молнией.
Стас сделал музыку еще громче – так, чтобы ее было хорошо слышно и вне машины, – и медленно пополз вперед. Совсем медленно, верст десять в час.
– Протирай глаза и смотри, шерстяной. Если пропустим, то придется ползать туда-обратно вдоль дороги, как вчера. Опять полдня вылетит коту под хвост.
– Ыпа, – буркнул Серый.
Но послушно уставился в окно.
* * *
Шоссе было почти пустое.
Изредка проносились тяжелые фуры, обдавая “ниву” коротким ревом и сизыми выхлопами, а потом снова пустое шоссе, орущие из динамиков битлы и придорожные кусты, от которых уже рябит в глазах…
– Ыпа-ыпа-от! От! – Серый вскочил в кресле, вытянул лапу. – Ыпа-ыпа! От! От!
Из-за березки к обочине вынырнула крыса. Не местная – эти мелкие, как хомяки, – а московская, крупнее иной кошки. Показалась на миг, привстав на задние лапы, как тушканчик, и тут же нырнула в придорожные кусты, затерялась меж голыми прутьями и грязной, подгнившей листвой, оставшейся с осени.
Стас затормозил. Приехали.
– Молодец, Серый.
– Ыва? – тут же радостно предложил Серый.
– Ыва, ыва. Только не для тебя, обжора.
Так, а что у нас с километражем? Стас прикрыл глаза, подсчитывая… Туда, сюда, минус сотня от гостиницы, от этих “Дубовых домиков”…
А что, неплохо. По графику и даже чуть лучше. Хорошо их Арни выдрессировал. За пять дней батальон прошмыгнул пятьсот двадцать верст.
Стас выключил музыку, закрыл окно. За полчаса поиска с открытым окном, чтобы музыка помогла крысам опознать машину, салон выморозило. Не только у Серого зуб на зуб не попадал…
Стас включил обогрев и вылез из машины. Обошел, открыл багажник “нивы”. Сзади заревела, приближаясь, фура. Стас чертыхнулся, захлопнул багажник.
И стал изображать сладчайшие потягуши. Словно просто вылез из машины затекшие руки-ноги размять…
Совсем некстати будет, если какой-нибудь сердобольный водитель решит притормозить, чтобы узнать, не случилось ли чего. И рассмотрит Серого. И запомнит лицо. И номер.