— Давай, не бойся, — строго сказал Тамбовцев. — Жми крепче.
Грязные заскорузлые пальцы с длинными ногтями, увенчанными черными полумесяцами, уверенно сложились в худой загорелый кулак.
— Во! — гордо сказал Иван.
— Ну, вот и хорошо, — промурлыкал Тамбовцев. — А вы говорите — снимок. Клиническая диагностика — прежде всего. Рентген — это дополнительный метод исследования, в данном случае он не показан. Бинтовать — и вся недолга. Надо только положить какой-нибудь мази, типа стрептомициновой. Была бы вилка серебряная — можно было бы не дезинфицировать. Но у Белки столового серебра, к сожалению, нет. Иван тоже хорош — выбирает местечки попроще. Вот, скажем, если бы его чинно-благородно пропороли где-нибудь в Дворянском собрании, какой-нибудь Свирид Капитонович Шереметев… Или Пантелеймон Прокофьевич Голицын… А то ведь… Кстати, кто тебя так?
— Женька. Волков, — с неохотой ответил Иван.
— А, знаем мы эту династию. — Тамбовцев говорил и ловко бинтовал Ивану руку. Такой ловкости Пинт не видел даже у операционных сестер в Александрийске. Бинт мелькал в его пухлых руках, проскальзывал между пальцами Ивана, забегал на костистое запястье, никогда не знавшее ошейника часов, порхал, оставляя за собой широкий марлевый след. Наконец Тамбовцев надорвал конец бинта и сделал красивый узел. — Вот и все. А вы говорите: снимок. Ну что же? Как говорится, дай бог здоровья этому телу. — Тамбовцев почему-то подмигнул Шерифу. Тот еле заметно кивнул в ответ.
— Здесь у нас, батенька, все гораздо проще, чем в столичных городах. — Тамбовцев быстро ополоснул руки под краном, вытер их об край халата и расставил в ряд три мензурки. Он призывно кивнул Шерифу, тот коротко ответил:
— Как обычно.
— Точнее, — разглагольствовал Тамбовцев, наливая в мензурки до половины из большого флакона с надписью «Спирт», — у нас-то как раз все сложнее. Но мы относимся ко всему проще. Поживите здесь с мое, и вы поймете, что по-другому нельзя.
Из большого стакана он долил в две мензурки воды, в третью доливать не стал, взял ее в левую руку, а стакан — в правую.
— Ну, чего ждем? Гидролиз спирта проходит с выделением некоторого количества тепла. Проще говоря, водка нагревается. Берите, коллега, не стойте, как засватанный.
Правую мензурку взял Шериф, левую — Пинт. Не очень уверенно — он еще не привык заканчивать малую операцию ста граммами разведенного спирта, но в Горной Долине, видимо, это давняя и прочная традиция, которую нужно уважать.
— За твое здоровье, Ваня, — торжественно сказал Тамбовцев и опрокинул в рот чистый спирт. Затем он шумно выдохнул и запил водой. — Привычка, — пояснил он, заметив удивленный взгляд Пинта. — Предпочитаю употреблять чистый продукт. Никогда не развожу, только запиваю.