Олег Павлович задрал голову и ахнул. Ему приходилось бывать в соборе Парижской Богоматери, в Реймском соборе, где короновали французских королей, в гигантском Кельнском соборе. Свод зала, в котором они оказались, живо напомнил внутреннее устройство классических готических соборов: огромные стрельчатые арки, звездообразно опирающиеся на целые пучки узких длинных колонн, напоминающих трубы католического органа. Благодаря головокружительной высоте, на которой находился свод, и особенностям конструкции несущих колонн арочное перекрытие казалось парящим, не опирающимся ни на что. Зависшим в воздухе. У Табачникова закружилась голова: размеры этого зала были совершенно недостижимыми даже для строителей прославленных готических соборов. Рэмон Ррай прикинул высоту свода, а Гендаль Эрккин одобрительно проворчал:
— Красиво строили. Надежно. Даже свет сам зажегся, как будто ждали нас.
— Да тут все на автоматике, наверно, — сказал бретт-эмиссар, — однако срок годности вызывает уважение: почти два десятка тысяч лет, и ничего — функционирует.
— А у нас в подъезде лампочка через две минуты перегорает, — послышался высокий голос Ани.
— Мне кажется, — продолжал Класус, — что это вроде как святилище, а то, где мы находимся сейчас, — центральный неф. Можно свериться по схеме, впрочем… Судя по всему, там этот зал отмечен как одно из четырех крупных полых пространств, то, что ближе всего к поверхности.
Шаги гулко разлетались по залу, и звук был такой, что казалось, будто шагают великаны. Акустика поразительная. Несмотря на эти акустические особенности и на грандиозные размеры, пространство зала не подавляло, не заставляло почувствовать себя ничтожеством, букашкой. Возможно, не последнюю роль в этом играл светящийся шар, чей уютный, почти домашний свет сообщал гигантскому нефу какую-то интимную доверительность. И все-таки во взмывающих вверх колоннах с каннелюрами (продольными желобками), в мягких тенях, затаившихся в арочных изгибах свода, в гигантском возвышении в центре зала, обведенном галереей статуй, — сквозило что-то грозное. Нельзя чувствовать себя уютно даже в квартире, где ты не бывал хотя бы месяц. А тут — гигантский свод и тысячелетия, пролегшие между незваными гостями и теми, кто воздвиг эти стены и эти колонны!..
— Хорошо поддерживается иллюзия того, как будто все это оставлено людьми совсем недавно, — сказал Табачников, — видите, даже пыли нет. Наверно, все стены, своды, перекрытия, настенные плиты обработаны по аррантскому методу, то есть особым образом… так, чтобы…
Конечно, эту своеобразную лекцию никто не слушал. Люди медленно разбрелись по огромному залу, хотя делать этого, наверно, не стоило. Размеры нефа (если принимать терминологию, предложенную Класусом) были столь значительны, что напрямую вставала угроза заблудиться, хотя пространство было полностью открытым.