Торбранд улыбнулся.
— А пока же, как и на любой войне, наши противники нанесли лишь ряд превентивных ударов. Руками самих же людей истощают наши ряды, прореживают, так сказать, будущего врага… Сказать проще, дверг, они пробуют свои силы и… сколачивают страшное войско для последней схватки на Земле. Готовят тех, кто будет должен окончательно сокрушить человечество как вид.
В доме было тихо, словно неторопливо перемещающиеся по нему северяне и в самом деле боялись разбудить спящих. Ивальд, вот уже в течение часа отрешенно разглядывающий доски потолка в отведенной ему клети, не переставал удивляться этим людям, возложившим на себя огромную, можно сказать даже нереальную, задачу и миссию, известную только им, и при этом ведущим себя столь наивно и несерьезно. Звучал негромкий смех, стонали похмельные головы, кто-то точил нож. В голове, прокручиваясь с точностью, какой был способен позавидовать диктофон, повторялся ночной диалог дверга с конунгом. Мониторы, таблицы и снисходительно взирающие на это идолы древних богов все еще стояли перед глазами.
Конунг еще долго, до самого позднего утра рассказывал, нагружая и без того опухший мозг подземника. Сидел, уставившись в одну точку и отвернувшись от компьютера, и рассказывал. Об Асах и их силе, о зле и опасностях, окружающих борг и окрестные земли. Об устройстве мира, вера в который помогала раумсдальцам выжить, и о покровительстве великих, казалось, навсегда похороненных памятью людей. Ивальд слушал, запоминал странные, но такие знакомые слова, названия, имена. Удивлялся смелости и отчаянности первых северян, когда они и северянами-то еще не были, восхищался подвигами в борьбе за жизнь, которую миссионерские Братья вообще ставили под вопрос. В притихшем зале святилища резали воздух пули, лилась кровь предков, налетал на камни и коряги первый драккар, а тролли утаскивали в плен истерзанных ранами героев. Были и распри, о которых тоже узнал кузнец, были ушедшие на восток викинги, от которых вот уже более пятидесяти зим ничего не было слышно.
За эту бессонную ночь Ивальд окончательно забыл свое старое имя, научился мерить годы зимами, а месяцы лунами, узнал главные законы и понятия, без которых и не прожить. Поединок спора, Суд богов — хольмганг, где все решается свыше, а с ковра из двоих уходит лишь один — тот, кто был прав. Собрание мудрых — тинг, где решают вопросы, тяжбы и выбирают дальнейший путь.
Меч — символ воина и его стальная душа, потерять его или умереть без клинка в руке достойно лишь слабого. Вергельд или вира — выкуп за смерть или поступок, деньгами или кровью. К Одину отправляются герои, в Хель идут умершие на ложе или от болезни. Валькирии — девы битв, крылатые воительницы, именно они относят души павших воинов вверх, в Асгард, жилище богов. Честь, храбрость, сила и ум — обрети — и станешь величайшим, но рванись в пьяную драку, убей семерых и пади — ворота Вальхаллы не откроются пред тобой: Один не любит глупых смертей. Имеющий множество имен Одноглазый так же дарит победы легко, как и предает тебя в битве — он просто ищет среди своих детей достойнейших — эйнхериев, верную дружину-хирд для последней битвы Миров.