Но тот «кухонный» разговор с мамой подкинул мне небольшую идею насчет того, как мне можно хотя бы немного облегчить свои страдания. Если я не могу сказать Алисе о том, что на самом деле думаю, то кто мешает мне об этом написать? И пусть я никогда не решусь отдать это письмо адресату, пусть Алиса его никогда не прочитает и будет вечно меня ненавидеть, я поговорю с ней, скажу все то, о чем с каждым днем все трудней молчать.
Выскользнуть на кухню ночью было проще простого – Соня, уморившись за день, спала без задних ног, и не проснулась бы, наверное, даже начнись Страшный Суд. Свет включать я не стала на тот случай, если кому-то из домочадцев вдруг приспичит в туалет, а позаимствовала из красного угла пару восковых свечей. Буду как летописец Нестор…
Сначала у меня никак не получалось начать, но потом слова будто полились прямо из сердца и рука стала не поспевать за мыслью. Лишь поставив последнюю точку, я поняла, что плачу, слезы текли по щекам и кое-где попали на бумагу, от чего чернила слегка расплылись. Но тем ценнее были эти листы, покрытые моим торопливым почерком… Они останутся со мной навсегда и будут хранить тайну, пока я сама не захочу с ней расстаться – так я думала, перелистывая свои откровения.
"Друг мой Алиса, - так начиналось письмо, - ты никогда не прочтешь этих слов, а, значит, никогда не узнаешь правду. Впрочем, ложь не только мое нынешнее к тебе отношение, из лжи состоит вся моя жизнь. Родители врут окружающим, нам с сестрой и друг другу, что у них идеальный православный брак, хотя на деле мама уже дет пять как недовольно хмурится, когда отец начинает читать свои проповеди о христианской морали. Мы с Соней тоже постоянно недоговариваем или откровенно обманываем, и даже в храме, казалось бы, единственном месте, где не должно быть лжи, даже там сталкиваешься с темными делами, которые, разумеется, тщательно скрываются от глаз простых прихожан. И все постоянно закрывают глаза на чужую ложь, пока она их не касается, пока еще можно жить, думая, что знаешь об этой жизни все. А ведь это не так, совсем не так! Я сама заблуждалась, думая, что существуют только праведники и грешники, что ты либо ведешь праведную жизнь, либо погряз во грехе и нуждаешься в помощи. Сейчас я сама совершаю грех за грехом, сознательно, но не прошу помощи у Господа, потому что верю в правильность своих действий. Я ведь люблю тебя, Алиса, люблю всей душой и, наверное, полюбила с первого же дня твоего появления в нашем классе. Это самая невозможная любовь, которую только можно себе представить, потому что мои чувства были изначально обречены. Нет, не подумай, я больше не считаю, что они оскорбляют Господа, хоть осознание этого и далось мне нелегко. Бог показал наглядно, почему всякая любовь – это Его дар, и теперь я точно знаю, что долгие годы ошибалась, повторяя за родителями и священниками слова, которых Иисус никогда не говорил своим ученикам. Грех однополых отношений придумали люди. И пусть я буду одна во всем приходе, во всем городе, во всей стране или даже во всем мире, кто так считает. Главное, что я больше не в стаде и сама отвечаю за себя. Конечно, не стоит ожидать от меня, что я пойду на улицы и буду проповедовать, подобно апостолам – я и с одним собеседником не способна отстоять свою позицию, - но я правда буду стараться, обещаю.