Так все случилось и здесь. Как только что будто растворился в воздухе перед глазами старшего прапорщика командир взвода, точно так же исчезли с глаз старший сержант с младшим сержантом. Были люди, стояли в двух метрах — и не стало их.
Но это только казалось, что их не стало. Сами они, во плоти и крови, быстро ползли к месту бандитской засады. И так ползли, что сами себя не слышали. Каждый держал в левой руке автомат, а в правой уже приготовил малую саперную лопатку, предельно отточенную и одинаково пригодную для копания земли, бритья и нанесения ударов.
Короткие рваные фразы разговора часовых старший лейтенант услышал хорошо и еще раз убедился, что верно выбрал направление. Но часовые разговаривали на родном, незнакомом командиру взвода языке, потому даже слушать их было неинтересно. Дистанция сокращалась быстро, но часовые опасности не чувствовали. Может быть, если бы они знали, что рядом находится взвод спецназа ГРУ, они не вели бы себя так беспечно.
Ослябя остановился и повернул туда и обратно свою лопатку, приглашая жестом двух сержантов догнать его. Первым догнал младший сержант Задонский, с отставанием на полкорпуса поравнялся с командиром и старший сержант Матюшин. Посмотрев на своих подчиненных в темноте, командир взвода уже собирался подать знак к атаке, когда ухнул филин. Не закричал, а именно ухнул. Это был тревожный знак. И уханье раздалось с того примерно места, где оставался взвод. Крик птицы прозвучал правдоподобно. И даже опытное ухо не отличило бы его от произведенного настоящим филином. Тревогу мог поднять только младший сержант Лопухин. Ему единственному ночной прицел винтореза позволял видеть то, что было скрыто от глаз других темнотой. Ослябя замер. Замерли вокруг него и сержанты, зажимающие в руках малые саперные лопатки.
Ждать пришлось, как показалось, долго. Но сигнал тревоги никогда не подается зря. Из кустов с другой стороны открытой площадки вышли шестеро вооруженных бандитов. И шли они напрямую в сторону поста. И постовые увидели приближающихся, и поднялись в полный рост. Даже шагнули вперед, показывая себя. Стало понятно, что происходит смена часовых, и, поторопись старший лейтенант с атакой, эти шестеро могли бы атаковать спецназовцев. Или просто, найдя тела товарищей, поднять тревогу, что вовсе не входило в планы Виктора Юрьевича. Но и без того положение спецназовцев осложнялось тем, что отсюда смена, скорее всего, пойдет к той паре часовых, которую уже подстрелил младший сержант Лопухин. Это тоже вызовет тревогу. Следовало срочно что-то предпринимать.