* * *
С утра думалось не так ясно, как хотелось: выпили лишнего в честь успеха Берга, поэтому понадобилась горячая ванна, побольше крепкого кофе и утренний отдых в кресле. На Путиловском был его любимый махровый купальный халат и на коленях — любимый пушистый Макс, забиравшийся туда при первой же возможности.
По-видимому, коты полагают, что люди созданы Всевышним с одной-единственной целью — сидеть в кресле, чтобы можно было уютно устроиться на созданных тем же Всевышним коленях.
Вот так они и размышляли, каждый о своем: Путиловский — о Гершуни, а Макс — о далекой даче, которая теперь, с вершин роскоши и уюта, вспоминалась раем с птичками и мышами. Он попробовал найти здесь замену мышам. Таковая вроде сразу нашлась: в кухне из аппетитного на вид отверстия однажды высунулась мышь, да какая! Огромная!
Но при близком знакомстве лже-мышь оказалась слишком крупна, да и нрав у нее был не мышиный: вместо того чтобы с писком убегать, она встала на дыбки, укусила Макса в лапку и спряталась обратно. Так ведь недолго и до заражения крови! Макс обиделся на игру без правил и теперь шипел при входе в кухню — пугал нахалку.
Гершуни тоже укусил и спрятался. Однако, в отличие от крысы, его норка не была на виду. Где ставить капкан? Один возле Сипягина. И Путиловский мысленно поставил первую галочку. Следующий капкан стоит у четы Юрковских. Два. Третий надо будет заслать на Шпалерную, в публичный дом мадам Серчиковой. Четвертый… четвертый…
Они ведь тоже думают подобным образом. Значит, надо учесть все. Поставим вопрос так: где можно неминуемо подстеречь меня? У дома. У работы. В театре. У Анны… Интересно, у Сипягина есть своя «Анна»? Четвертая ловушка должна стоять у «Анны»! Но только вначале надо эту «Анну» найти.
Он погладил Макса и услышал в ответ мурчанье — знак согласия. Кот соглашался с планом.
Тут раздался призывный звонок телефона. Макс и не подумал трогаться с места, и Путиловскому вспомнилась красивая легенда про китайского императора.
Главе Поднебесной империи на рукав парадного халата забрался котенок да там и уснул.
Пришла пора императору вставать с кресла и идти по важнейшим делам. Он ждет — котенок не просыпается. Тогда император велит принести острый нож… и отрезает бесценную ткань, лишь бы не потревожить сладостный и безмятежный сон котика.
Франк, глядя на новое увлечение приятеля, так объяснил умиление, охватывающее вроде бы умных, образованных людей при виде спокойно умывающегося кота:
— У наших древних предков в африканской саванне был только один враг — леопард. С тех пор вид кошачьей морды — а леопард просто большая кошка! — вызывает интерес. А если кошка умывается и готовится ко сну, значит, она сыта и бояться нам нечего. Не съест!