У Манон была профессиональная память на лица и прочие части тела. Едва взглянув на фото, она кликнула Зизи.
Зизи, православное имя Дарья, до начала успешной карьеры под крылышком Манон вела скромный образ жизни провинциальной девицы в городе Луга. Помните у великого поэта: «Есть на свете город Луга Петербургского округа…»? Так вот, это оттуда.
Дарья-Зизи была приведена к клятве, отчего сразу расплакалась и замолкла. Она решила, что сейчас ее арестуют и вышлют по этапу в родной городок. Более страшного наказания в силу легкой природной имбецильности она представить себе не могла.
Понадобился весь такт и природное обаяние новоиспеченного мужчины, чтобы вначале осушить слезы, затем внушить доверие и выдавить из Дарьи-Зизи показания по делу. Да, она узнала этого господина. Он приходил к ней, и только к ней, четыре раза в месяц. Зовут Гриша, фамилию мы тут не приучены спрашивать. Мужчина и мужчина. Один раз в неделю, по пятницам.
Ага, смекнул догадливый Берг, это он так празднует иудейскую субботу, которая, как известно, начинается в пятницу вечером. В эту пятницу? Нет, он сейчас в отъезде, а обещал появиться на следующей неделе, во вторник. У него будет праздник, так что будем пить и веселиться. Мужчина он хоть и обрезанный, но толковый, все делает обстоятельно, два раза, без издевательств и аккуратно.
Тут Берг иронически ухмыльнулся и выпятил грудь. Он-то, пожалуй, переплюнет Гершуни по всем статьям, даром что не обрезан!
Вот так одним визитом были мастерски убиты два зайца, причем оба крупные и жирные. Одного зайца Берг оставил в своем личном музее для приятных воспоминаний, а второго надо было срочно отнести Путиловскому.
Впрочем, куда спешить? Гершуни будет не ранее вторника, так что время есть… В бумажнике приятно похрустывали наградные, маленькая и жукастая Зизи-Дарья поблескивала глазками и сглатывала слюну — ей тоже хотелось шампанского и любви. Манон не возражала против праздника, годы тяжелого постельного труда приучили ее ценить такие мгновения… Эх, правы были сослуживцы!
И Берг движением руки велел подать рябчиков, шампанского и корзину с фруктами. Зизи даже завизжала от радости и повисла на шее у благодетеля, осыпая его мелкими, но жгучими поцелуйчиками.
«Надо же! — мелькнуло в голове новоявленного Лукулла. — Маленькая, а грудь большая! И ведь под халатом ничегошеньки…» Жизнь впервые сулила Бергу скорые удовольствия.
* * *
Чудесным образом излечившись от радикулита, Евграфий Петрович направил свои стопы в филерскую, взял парочку молодых, но бойких филеров и велел им следить за министром. Будучи спрошенными, они не смели выдавать имя Медянникова, а должны были сослаться на устный наказ Ратаева, который убыл в длительную командировку в Киев. Пока Ратаев вернется, вся вода утечет.