— Ничего страшного не произошло, вас просто хотят убить!
Сипягин осел в кресле и облегченно вздохнул:
— Фу… вы меня так напугали. Убить! А я решил, что-нибудь действительно страшное! Ха-ха-ха…
Зволянский из чувства солидарности тоже хохотнул, но перестал смеяться ранее начальства: всему есть мера.
— Желание еще не результат, но озаботиться нам с вами следует. Поступило независимое сообщение из двух источников, что эсеры готовят покушение на Победоносцева и вас. Причем силами новой боевой организации, призванной лишать жизни лишь самых важных лиц государства.
Сообщение это вместо страха вызвало в душе Сипягина противоположную эмоцию: грудь наполнилась восторгом, на лице проступила радость, он вскочил с места и, не в силах скрыть возбуждения, стал ходить по кабинету, потирая руки. Наконец-то его причислили наравне с Победоносцевым к главнейшим лицам империи!
— Государю докладывали? — с нетерпением и дрожью в голосе вопросил он Зволянского.
— Никак нет! Как только доложили, сразу к вам!
— Обязательно включите эту фразу: «Новейшая боевая организация для лишения жизни важнейших сановников империи». Все-таки какой у нас с вами чудный русский народ! Богатыри! Сразу поняли, кто в России самый главный! — Сипягин походил, подумал и спросил шепотом, оглянувшись на дверь: — А кто в списке первый: я или Победоносцев?
Зволянский попытался охладить радость министра:
— Вы, Дмитрий Сергеевич, вы! Так ведь серьезно убить хотят!
Сипягин заразительно рассмеялся:
— Полно вам! Да кто же у нас серьезно что-нибудь может сделать? Поболтают и разойдутся! За что меня убивать? Кому я плохое сделал? Не убил, не воровал, служу честно-благородно. Это все политика! Кричат на каждом углу, чтобы капиталец нажить.
— А как же Боголепов?
— Боголепова убил маньяк, сумасшедший. И потом, я же не порю студентов! Я на стороне закона. А пред ним все равны!
Зволянский понял, что сейчас с министром надо разговаривать весьма убедительно, ибо в последнее время с ним происходит что-то странное. По министерству пошли слухи о какой-то женщине. Может быть, именно отсюда такая мальчишеская реакция на угрозу смерти?
— Ваше превосходительство! Дмитрий Сергеевич, дорогой вы наш! Мы никому не позволим вас убить! Но для этого вы тоже должны нам помочь.
— Чем же? Самому ловить этих дураков?
— Это не дураки, это грамотные террористы. Возглавляет их некто Гранин.
— Гранин? Кто таков?
— Это его партийная кличка. А настоящая фамилия — Гершуни.
— Грузин?
— Иудей.
К иудеям Сипягин относился заметно хуже, нежели к грузинам:
— Что же, прикажете теперь бояться каждого шмуля?