Василиса налаживает контакт
Лиска всегда боялась лошадей. Такие махины! Сзади подойдешь - лягнет. Спереди - укусит. Ну их. Девушка могла бесконечно восхищаться красотой и грацией этих животных, но желательно через экран телевизора, монитор компьютера или рамку картины. Там лошади ей очень даже нравились, вызывали всяческий восторг и восхищение, но вблизи...
Когда над тобой нависает гигантская голова с огромными зубами и слишком умными для животного глазами - поневоле ждешь какой-нибудь пакости. К тому же животные прекрасно чувствуют неуверенность и страх, а, значит, шансы быть укушенной или отмеченной на счастье отпечатком подковы поперек лба для Василисы возрастали многократно.
Поэтому сейчас, сидя на спине исполинского жеребца, стряпуха в почтительном трепете старалась не дышать, не ерзать, не вертеться и вообще не жить. Она оцепенела и только широкая грудь Жнеца, в которую девушка вжималась лопатками, дарила призрачное ощущение если не безопасности, то хотя бы относительной устойчивости.
Конь шел себе и шел, могучие мышцы перекатывались под тем самым местом, в котором у Василисы жил целлюлит, и девушке хотелось взвыть от ужаса. Земля была где-то далеко-далеко внизу, пожалуй, если свалишься, падать будешь трое суток, не меньше.
- Ты боишься? - удивился Фирт, почувствовав, как одеревенело тело спутницы.
- Чего тут бояться? - огрызнулась Василиса дрожащим голосом. - Палач везет меня на гигантской скотине в темную ночь - какие, в сущности, пустяки! Особенно, если учесть, что сегодня меня чуть не придушили, и я почти увидела бога.
Мужчина за ее спиной хмыкнул, но ничего не сказал.
А стряпуха отчаянно молилась о том, чтобы их путешествие оказалось недолгим.
Фирт ехал молча, надежно, но без грубости прижимая к себе добычу. Добыча же, притерпевшись и изнемогая в тишине, принялась отчаянно вертеть головой по сторонам.
До сего дня Лиска видела только лес и Аринтму, поэтому сейчас жадно любовалась ночными видами незнакомого мира. Страшный жеребец нес наездников через бескрайние поля (или это были луга - Василиса не понимала разницы) и незнакомые созвездия сияли над головами путников, а луна - бледно-голубая и пугающе огромная, заливала все вокруг мертвенным светом.
В прозрачном полумраке поле переливалось сотнями огоньков. Сперва Василиса приняла эти мерцающие точки за светлячков, но потом поняла - светлячки слишком крупны и отчего-то парят над колышущимися травами, реют в воздухе и словно что-то нашептывают, будто провожая припозднившихся путников. А ветер нес над землей пряный сладкий аромат...