Так случилось с заключенными в одной из тюрем, где втайне от правительственных структур «Новые технологии» проводили подобный эксперимент.
Впрочем, после той неудачи боссы из «Новых технологий» и ученые из «Нонсарто» не опустили руки и продолжили свои важные исследования. В конце концов, применив метод обратного внедрения, они получили растения, которые давали полноценные продукты питания.
Оказалось, что правильнее было не метаноиды внедрять в обычные семена, а части обычных семян вставлять в небольшие гранулы, полученные из семян метаноидов. Именно из такого сложного посадочного материала и проросли побеги тетраподсолнечника в прозрачных кубах.
Браун вернулся к столу – мышей в кубах стало еще меньше. Он достал из кармана сетевой передатчик и нажал кнопку вызова.
– Главный узел, дежурный Фалькони. Слушаю вас.
– Фалькони, соедините меня с директором.
– Одну минуту, сэр.
Послышались щелчки кодировочных узлов, потом Брауну ответил директор «Нонсарто» по научной работе.
– Слушаю вас, доктор Браун, – произнес он будничным тоном, и это несколько успокоило Брауна.
– Сэр, у нас нештатная ситуация.
– Насколько нештатная – «ноль-два», «ноль-четыре», «ноль-девять»?
– Думаю, пока «ноль-два».
– Вы в четырнадцатом боксе?
– Да.
– Оставайтесь там, я сейчас буду.
Браун выключил рацию и, вытерев со лба пот, еще раз взглянул на прозрачные кубы. Мыши в них закончились, а те три пары, что оставались в клетке, вели себя спокойно.
Прозвеневший звонок вывел Брауна из состояния прострации. Он надел маску и побрел открывать.
Едва сработали засовы, дверь распахнулась, и в шлюз ворвались двое охранников из отделения биологической безопасности. На них были герметичные защитные костюмы и страшные четырехглазые шлемы, а в руках они держали конвертерные распылители с горючей смесью, дававшей при сгорании температуру до шести тысяч градусов.
– Снимите маску! – приказал один из охранников, и Браун подчинился. Он давно работал в лабораториях и знал правила.
– Глаза на меня!
Браун стал смотреть на страшный шлем охранника. Тот посветил ему в глаза дифракционным фонариком, потом прилепил к щеке тестерный пластырь и стал по часам отмерять положенные двадцать пять секунд. В случае ситуации «ноль-девять» за эти двадцать пять секунд на пластыре должны были появиться следы распада.
«Они еще не знают, что здесь были лаборанты…» – подумал Браун. Он был не прав, допустив их в бокс, но теперь жалеть об этом было поздно. Или не поздно?
Охранник снял пластырь, поднес его к своим линзам и громко произнес:
– Распада тканей не обнаружено!