— Если Оксиарт рассчитывает, используя тебя, добиться благосклонности Александра, то он будет разочарован, — заявил Гефестион. — Хотя ты вовсе не приземистая темнокожая дикарка, как утверждал Александр, поспорив со мной на два золотых дарика, он отдаст тебя мне, если я его попрошу. Что ты на это скажешь, девка?
Она отстранилась от него.
— Выпроси меня у своего хозяина, ты, македонская свинья, и я кастрирую тебя, как только ты заснешь.
Гефестион выругался, но Роксана не обратила на это никакого внимания. Она увидела отца. Рядом с ним стоял светловолосый мужчина. Она протиснулась сквозь толпу и бросилась к ногам Оксиарта.
— Как ты, государь?
Незнакомец повернулся и улыбнулся ей; в этот момент его лицо осветил единственный луч солнца, пробившийся сквозь густую пелену облаков. Он сжал ее руку железной хваткой и помог встать.
— Госпожа Роксана, я полагаю?
К ее удивлению, глаза грека оказались почти на одном уровне с ее глазами. Он был выше ее всего на три пальца. Золотистые локоны, обрамлявшие его лицо, были влажными и казались мягкими, как у девушки. Роксана резко вдохнула, ошеломленная безупречными чертами его лица, которые больше подобали богу, чем человеку. У него был высокий лоб, квадратный подбородок, прямой нос и большие умные глаза поразительного серо-голубого цвета, напоминающие влажные опалы. Она отвела взгляд и уставилась на пыльные сандалии на его крепких ногах.
Хотя Александр не был высоким, он был мужчиной крепкого телосложения, настоящим воителем, а его мускулистое тело было испещрено шрамами многих сражений. Его обнаженная грудь была безволосой, плечи — широкими, живот — плоским, а талия — тонкой. Бедра были обернуты львиной шкурой, а на голове красовался убор из скальпа льва с зубами и гривой. Больше на нем ничего не было, не считая тяжелого перстня на левой руке.
— Не бойся, — сказал он.
Она снова поймала его взгляд и прочитала в его глазах восхищение. Такое дружеское отношение вызвало у нее болезненное ощущение.
— Я — принцесса Роксана. Почему я должна бояться варвара, подобного тебе? — Взгляд отца призывал к благоразумию, но ее запас терпения уже иссяк. — А ты, мой господин, — продолжила она на греческом, — очевидно, не кто иной, как царь Македонии Александр.
Он рассмеялся.
— Мы в восторге от того, что ты, госпожа, так хорошо владеешь нашим языком. Я приятно удивлен.
Не отпуская ее руку, он развернулся и повел ее через двор, мимо палат и коридоров, в великолепный зал приемов. Ее отец, Гефестион и человек десять военачальников поспешили следом за ними.
Александр остановился возле мраморной скамьи и жестом предложил ей присесть.