Помните эпизод, когда Бекович, выйдя с трехтысячным отрядом драгун в поле, отказался, несмотря на все мольбы Аюки, расстрелять возвращающихся с добычей ногайцев? Тот самый, после которого Аюка и воспылал ненавистью к Бековичу? Тогда я еще упомянул, что после этого в личной охране калмыцкого хана появился отряд драгун под началом стольника Дмитрия Бахметева. Так вот, Бахметев был, конечно, не просто охранником, фактически он исполнял должность русского резидента в центре калмыцкого ханства. Вот туда, на самый важный тогда для России калмыцкий «фронт», и перебросили нашего «переводчика». На усиление, как говорили при советской власти.
Что и подтверждает донесение «турского и татарского языка переводчика Мамбет Тевкелева», отправленное в 1719 г. в Коллегию. Там он, помимо прочего, докладывает: «по приказу его Царского Величества отправлен из Санкт Петербурха, ис Колегии иностранных дел на Саратов к стольнику Дмитрею Бахметеву для обучения в калмыцких улусах, в Астрахани калмыцкого языка[93]». Три года спустя он все еще в улусах, про это русским по белому пишет астраханский губернатор Волынский (да-да), который в инструкции от 20 сентября 1722 г. сменщику Бахметева подполковнику Львову наказывает, чтоб «быть при нем для переводу писем и для толмачества Мамет Тефкелеву, который здесь ныне для науки калмыцкого языка обретается».[94]
Думаю, не надо объяснять, почему бестолковый российский переводчик столько лет все учил да учил калмыцкий язык и чем реально занимался наш герой в ойратских улусах. Да, «переводчик» Тевкелев стал Тенью[95] намного раньше переводчика Бакунина. Ремесло разведчика он, судя по всему, знал неплохо и хлеб свой ел недаром. Помните поход калмыков на кумыков, во время которого и взошла звезда Бакунина? На самом деле донесения честолюбивого переводчика (тогда еще без кавычек) Бакунина о самостоятельной игре Аюки не стали для царя Петра неожиданностью. Потому что незадолго до этого «переводчик» Тевкелев доносил в Центр: «…будучи в калмыцких улусах при Аюкае-хане узнал от калмыка Олдоксана, что Аюка-хан, узнав о подходе российского войска к Астрахани, отправил от себя посланца к кумыкскому владельцу, черкаским князьям и Бахтыгирею салтану с такими словами: «российского войска идет множества на низ, может быть на них, и чтобы они о том береглись»[96]».
Впрочем, вскоре после этого Тевкелева отозвали из улусов. Петр I отправлялся в Персидский поход, который все-таки продавил князь Волынский, и вновь, как и много лет назад при Прутском походе, личным переводчиком (или, официально, «старшим переводчиком по секретным делам») при нем состоял заматеревший уже на секретной службе татарин Тевкелев. А оставшиеся на «калмыцком участке» Игроки еще долго сокрушались об отъезде этого разведчика божьей милостью. Сменивший Львова на посту калмыцкого «резидента» Василий Беклемишев (с которым мы тоже уже встречались на этих страницах), тогда еще только начинающий свою карьеру Игрока, в донесении в Коллегию иностранных дел прямо выпрашивал «переводчика» обратно: «…наведование мое не без трудов, говорить калмыцкого и татарского языка не умею. А которые есть при мне толмачи, те больше из калмык и из выходцев из полону от калмык, с которыми калмыки о таких разговорах говорить опасаются и им не верят. … Для вышеписанных секретных разговоров и для переводу писем потребован мне темниковской мурза Мамет Тефкелев, через которого в бытность его в калмыках, калмыки со мною многие секреты говорили такие