Предстояло сообразить, что делать дальше, и по совету Биргаза Илар и Даран отправились к недорогой гостинице «Черный конь», что располагалась в Старом городе в районе северных ворот, через которые, собственно, они и въехали.
Попрощались с караванщиком и его женой – прощания не были долгими, Юстану не до них, с делами бы разобраться, а его жена вообще не вышла из фургона к Илару, обиженная, что он так и не открыл ей дверь, когда женщина стучалось в комнату музыканта.
Впрочем, Илар расстроился не сильно, попрощался с Биргазом, искренне переживавшим за расставание, с ребятами–охранниками, шумно желавшими Илару удачи и приглашавшими его поездить с ними еще, и скоро парочка новоиспеченных жителей столицы шагала по булыжной мостовой улицы города–мечты, в который Илар стремился все эти годы.
Вообще‑то Илар ожидал что‑то большего, чем суета, крики, вонь от разгоряченных, ржущих лошадей и потных возчиков. Столица, это… это… огромные дома, уходящие в небо! Храмы, сияющие золотыми шпилями! Люди – вероятно тоже чем‑то отличающиеся от простых провинциалов, непростые, ЭДАКИЕ!
Никакой «эдаковости» в местных Илар не заметил, кроме настойчивого желания что‑нибудь попереть у приезжих – подозрительные личности так и шныряли вокруг караванов, норовя под шумок сделать свое грязное дело. Даран шел чуть позади и внимательно следил за Иларом, предупреждая, когда к тому кто‑то приближался на опасное расстояние, и тогда Илар шарахался в сторону, или останавливался, глядя на притворно недоумевающего воришку, или прибавлял шаг, оставляя неудачливого ворюгу позади. Это напоминало то, как если бы человек пробирался через колючие заросли – того и гляди шип вопьется, либо штанину раздерешь.
Минут через двадцать путешественники все‑таки ушли из опасной зоны, и стало полегче – по улице проходили и пробегали обычные прохожие, мало похожие на вороватых типов у ворот, да и этих стало гораздо меньше.
Кривая улица уводила все дальше и дальше вдоль стены, покрытой высохшими дождевыми потеками и следами жизнедеятельности городской стражи, сотни лет испражнявшихся со стены во время своей нелегкой постовой службы. Так‑то пакостить на стенах было запрещено, но кто уследит, если вдруг приспичит? Не в штаны же делать! Теперь стражи на стенах не было, никто не собирался штурмовать столицу. Если и вспыхивали где‑то далеко бунты недовольных властью, но они были так мелки и убоги, что подавлялись силами всего лишь одного полка. Думать о том, что бунтовщики доберутся до столичных стен – просто смешно.
Всего этого Илар, а уж тем более Даран, не знали, они просто шли, весело созерцая нависшие над головой стены, и удивлялись, что расстояние между стеной и ближайшими домами настолько велико – таких широких улиц парни никогда не видели. Они не знали, что это пережиток прошлого, когда правила воинского дела требовали – между домами и крепостной стеной должно быть свободное пространство, простреливаемое лучниками с плоских крыш этих самых домов. Впрочем, незнание их ничуть не угнетало, парням было плевать на особенности архитектуры. Где пристроиться на ночь, что есть, что пить – вот что актуально. А то, что улица слишком широка – так на то и столица, чтобы не быть похожей на обычный городишко.