Фиглы кивнули и бесшумно, как призраки, двинулись вперед.
Перед ними поднималась невысокая насыпь, что-то вроде землянного укрепления. Фиглы шли осторожно, остерегаясь засады. Но все было спокойно, пока они карабкались на землянной крест из двух длинных насыпей.
– Люди насыпали, – сказал Велик Ян, когда они забрались на вершину. – Как в стары времена, Роб.
Тишина впитала в себя все звуки.
– Мы в самых нутрях главы велика мальца карги, – ответил Роб Всякограб, настороженно оглядываясь по сторонам. – Не ведомо нам, что их сотворило.
– Не ндравится мне тута, Роб, – сказал какой-то фигл. – Уж больно тихо.
– Айе, Слегка В Себе Джордж, это…
– Во поле березка стояла…
– Вулли Валенок! – резко сказал Роб, не отрывая глаз от странного пейзажа.
Пение прекратилось.
– Айе, Роб? – спросил Вулли Валенок из-за его спины.
– Помнишь, я те молвить обещал, когда ты будешь вести ся глупо, да не-до-стой-но?
– Айе, Роб, – ответил Вулли Валенок. – Энто ты про сейчас, да?
– Айе.
Фиглы двинулись дальше, оглядываясь по сторонам. Вокруг по прежнему царило безмолвие. Но это была пауза перед вступлением оркестра; тишина, ожидающая раскатов грома. Словно все звуки, живущие в холмах, замолкли в ожидании грядущего мощного звука.
И затем они увидели Коня.
Они не раз видели его на Мелу. Но здесь он не был вырезан на склоне холма, а висел над ним. Фиглы уставились на него.
– Ужасен Велик Билли? – сказал Роб, подзывая к себе юного гоннагля. – Ты у нас гоннагль, те все про сказания и мечтания ведомо. Что энто такое? Почему он тут висит? Он не должон быть на вершине холма!
– Это серьезные потаенки, мистер Роб, – ответил Билли. – Оченно серьезные потаенки. Я еще с ними не разобрался.
– Мел ей ведом вдоль и поперек. Почему же Конь не на своем месте?
– Я об этом размышляю, мистер Роб.
– Не мог бы ты размышлять пошвыдче, а?
– Роб? – подбежал к ним Велик Ян, который проводил разведку местности.
– Айе? – мрачно спросил Роб.
– Те лучше пойти да поглядать…
На вершине круглого холма стоял четырехколесный пастуший вагончик с покатой крышой и трубой от пузатой железной печурки. Внутри вагончик был обклеен желто-голубыми обертками от пачек табака Бравый Мореход. На стенах висели старые мешки, а на двери, где бабушка Болит вела счет овцам и дням, были сделаны пометки мелом. И еще там стояла узкая железная лежанка, укрытая старой овечьей шерстью и мешками.
– Ну ты уразумел, что тута происходит, Ужасен Велик Билли? – спросил Роб. – Могешь ты нам пояснить, где мальца велика карга сейчас?
Юный гоннагль выглядел встревоженным.
– Ээ, мистер Роб, рази те не ведомо, что я лишь недавно стал гоннаглем? Тобто, ведомы мне песни и всяко такое, но опыту у мя в этом маловато…