Между тем среди храмовников все чаще и громче стали доноситься выкрики:
– Нужно собраться всем вместе и выручить парня!
– Да, соберем всех и двинем на штурм резиденции этого бородатого гада!
– Точно! Камня на камне от нее не оставим!
– А если он за городом прячется, в Вотчине своей дурацкой, то мы и туда доберемся!
– А заодно и остальным морозовцам покажем, кто в Устюге настоящий хозяин!
– Да-да, а то зарвались, сволочи мутантские!..
– Устроим им, чтобы впредь неповадно было подлости устраивать!
– Идемте, идемте! Прямо сейчас и пойдем, чего ждать? По дороге остальных с этой стороны соберем!..
Мутанту стало не по себе. Это что же такое получается? Он становится причиной начала новой войны между храмовниками и морозовцами?… Он – никому не нужный, ничей?… Хотя ничего удивительного, он читал в книгах, какими нелепыми были порой поводы для того, чтобы развязать войну: кто-то не поднял расческу [15], кто-то украл ожерелье [16]… Из-за похищенных людей тоже начинались войны, как, например, война между троянцами и греками из-за красавицы Елены. Ведь ерунда, казалось бы, – мало, что ли, в Греции было красивых женщин?… Нет же, бились до конца, ухлопали на эту войну кучу средств и потеряли уйму народа. Но Устюг не Греция, здесь людей и без того мало. Да и он не Елена, и уж тем более далеко не красавец. И ведь не остановятся, даже когда поймут, что никто его больше не держит взаперти, – уже и не вспомнят, из-за чего резня началась. Нет, нужно все это пресечь в зародыше!
Даже не подумав, а что же будет с ним самим, Глеб рванул к «залу».
– Стойте! Стойте! – закричал он, размахивая руками. – Остановитесь! Вот он я!
Наконец-то очухавшийся караульный развернулся и навел на него автомат. Кто-то крикнул:
– Не стрелять!
Кто-то ахнул:
– Вот это уродина!..
Мутант разглядел наконец всех храмовников. Их было тут человек тридцать-сорок, не больше. Некоторые сидели на скамьях из досок, многие вскочили на ноги. Мужчин раза в два больше, чем женщин. Но у всех, это Глеб выделил сразу, были хоть и чистые, без признаков мутаций, но очень бледные лица. «Белые люди», – невольно подумал он с ноткой непонятного даже для себя презрения.
– Вот он я, – повторил мутант, остановившись перед храмовниками. – Это меня воспитала Святая.
«Не может быть! – побежало по толпе. – Жуть какая! Чтобы у Святой – и этот…»
– А ты не врешь? – выкрикнул один из мужчин.
– Зачем мне врать? Пусть я урод, но я же не дурак, чтобы самому лезть в петлю!
– Но подкидыша украл Дед Мороз! Так ведь, Лола?
Невысокая молодая женщина с черными прямыми волосами до плеч, одетая, как и мужчины, в мешковатые черные штаны и куртку, но, несмотря на это, очень изящная, посмотрела на Глеба, но тут же отдернула взгляд. Поежилась, потом коротко кивнула.