Скорая увезла его из дома. В кардиологическом отделении встретился старый знакомый — старик, с которым они уже лежали вместе. Петрович в больнице чувствовал себя как дома, привык. Да и медики считали его своим.
— Тю-ю, Димок к нам пожаловал! Вот и свиделись, ну что нового?
— Все по-старому.
— Не женился? Вот потому и болеешь, я как похоронил старуху так и зачастил в больницу, пришлось в другой ряд жениться, но видать опоздал с этим, организма без женского присмотру уже разболталась.
В палату вошли врачи, в этой клинике во время обхода они ходили группами, постоянно в сопровождении студентов. Евгений Федорович, заведующий отделением, задержался у постели Димы.
— Что-то, молодой человек, мне ваше настроение не нравится… Почему такой мрачный вид, что за пессимизм?
— Нет повода для веселья. Вы же сказали: для меня единственная возможность выбраться отсюда на своих ногах — пересадка сердца. То есть, кто-то здоровенький должен умереть, чтобы я выжил… Как-то подло лежать и ждать чужой смерти.
— Не вижу ничего подлого. Так устроен наш мир, и нечего становиться в позу, надо принимать его таким, какой он есть. Да, кто-то молодой и здоровый погибнет… Обидно, но не ты же устраиваешь аварии. Мы пытаемся хотя бы чуть-чуть восстановить справедливость в мире, — он потер коротко стриженную голову. — Ты ведь тоже еще молодой, так почему же не дать тебе шанс прожить несколько лет, родить сына? Не ты виноват в том, что люди попадают в автомобильные катастрофы, падают с лестниц и строительных лесов… Часто погибшие сами виновны в том, что не соблюдают технику безопасности: не надевают каску на стройке, не пристегиваются ремнями в машине, ныряют там, где запрещено, и ломают себе позвоночники…. Я очень надеюсь, что мы сделаем тебе операцию, и все пройдет хорошо. Только обещай сразу жениться, это не дело — мужику жить одному. Надеюсь, сына назовешь Женькой, хотя в честь меня уже названо восемь мальчиков и три девочки, но хочется еще… Я, знаешь ли, коллекционирую крестников. У меня такое хобби.
— Вот и я это ему говорю, — вмешался Петрович.
— Правильно, Петрович, втолкуй тут молодому, как надо жить, — улыбнулся Евгений Федорович и вновь повернулся к Диме: — А ты молись.
— В век технического прогресса надеяться на молитву?
— Почему нет? Собственно, слово «прогресс» что означает? — и сам ответил: — Это умственное и нравственное развитие. Умственное и нравственное. А мы называем наш век — век научно-технического развития, заметил — нравственного-то развития и нет. А надо бы. Техника шагает вперед, а нравственность отстает, Библию никак не осилим, застряло человечество в детском саду.