— Я не заметил, было у нас с тобой что-нибудь? Все слишком быстро произошло, нужно повторить помедленнее, — он говорил и потихоньку раздевал ее.
— Ты еще не знаешь, но у меня есть спальня и кровать.
— Нет, это слишком далеко, я не дойду, я так долго мечтал о тебе, больше не продержусь ни минуты.
Ночью, когда Алексей заснул, Елена тихонько лежала без сна, смотрела на него и не могла насмотреться. Он вольно раскинулся своим большим телом почти на всю кровать и тихонько посапывал. Она вдыхала легкий запах его пота, и он казался ей божественным. Ей хотелось целовать, обнимать, ощущать всем телом его молодую гладкую кожу. Но она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его. Слезы радости выступали у нее на глазах. Когда он повернулся на бок и оказался на краю кровати, она тихонько обняла его, прижалась к нему и держала, чтобы он не упал. Никогда в жизни она не была так счастлива.
После этого Алексей частенько оставался ночевать у Элен. Продавщицы привыкли к их новым отношениям и прозвали его «наш красавчик». Все давно ждали такого поворота — не зря же такой симпатичный, веселый молодой человек полгода проводил у них вечера. Они всегда точно знали — он ходит сюда не из-за них. Элен расцвела, помолодела. Даже грудь у нее увеличилась от его ласки. Словно лиана, обвивала она Алексея — и своей заботой, и покорностью, и любовью. Так и льнула к нему. Стоит ему остановиться возле нее, а Элен уж головку ему на грудь склонила, то коснулась рукой невзначай, а то восхитится, как он хорош собой да как умен. Алексей все больше влюблялся в нее. Внешне, казалось, она подчиняется ему, но потихоньку стали происходит некоторые изменения, и внимательный наблюдатель заметил бы, что Алексей говорит ее словами; прежде чем высказать свое мнения он, сам того не замечая, смотрит на Элен, а сказав что-то, опять поглядывает, ждет ее одобрения. Все-таки разница в возрасте сказывается всегда. Элен прибрала его к рукам. То, что не вышло с ее мужем, получилось само собой с этим, по сути, еще мальчишкой.
Варя попала к Элен через полтора года после этих событий. Для Вари перемена уклада ее жизни была просто разительной. Девочка и в деревне-то не работала, там еще мала была, а уж у Семена Семеновича Кукушкина и вовсе отвыкла. Здесь не было сада и рощи, кресла в тени старой яблони и качелей привязанных к толстому суку. Здесь не было горничной, утром ей не подавали свежие булочки, парное молоко, да и выспаться не давали. Теперь ее будил не лай всей своры, на псарне приветствующей своего хозяина, а громкий голос Елены. Правда, у Элен была собачка — маленький шпиц — этакая пародия на собаку. Варя привыкла, что собаки несут какую-то службу: охраняют усадьбу, пасут скот, или охотятся. А тут маленькое лохматое существо целый день спало где-нибудь в кресле, выбираясь из угла, только когда начинают греметь посудой на кухне или Элен достанет поводок для прогулки. Да и поводок был странным — он надевался не на шею, а как детские помочи. Сначала лапки просовывали в специальные петли, потом застегивали на спинке. Шпиц был умным и старым. После прогулок он сидел у входной двери, не двигался с места, пока ему не протрут лапки. Мог так просидеть весь день, если о нем забывали. Очень забавно он сушился после купания: Служанка расстилала на полу простыню и песик сам катался по ней, вытирался. Элен любила его — когда-то только эта собачка спасала ее от тоски, после смерти родителей скрашивая ее одиночество, даря ей свою любовь и верность. И каждый день она выгуливала своего шпица, а иначе вообще забыла бы, что такое прогулки.