У Айрис зуб на зуб не попадал, и она вся тряслась от бешенства.
Стром, раскачиваясь вправо и влево, наклонился вперед. Его маленькие глазки мигали, он разглядывал Айрис с безграничным вниманием.
А Айрис, оцепенев от ужаса, узнала Строма.
— Как зовут эту женщину? — спросил он, заикаясь.
— Айрис, — ответила Лежер.
Стром повторил несколько раз это имя.
Казалось, на него нашло затмение.
Вдруг он поднялся. Он готов был танцевать от радости, видя, что Айрис силится узнать, кто перед ней, он или Бертон. Он упал на грудь одного из своих товарищей, которого обнял и поцеловал, повторяя:
— Она похожа на нее! Как она похожа на нее!
Айрис рассчитала, сколько времени ей понадобится, чтобы прыгнуть к двери и выбежать на улицу. Она рванулась с места, но не успела привести свой план в исполнение.
Широкие влажные ладони Строма схватили ее за подмышки, он стиснул ее, приподняв с пола, и понес к лестнице.
— Сию же минуту! — кричал он. — Я хочу ее сию же минуту!
Стром втолкнул ее в комнату, перевернул дощечку, запер дверь. Он хрюкал от удовольствия как свинья и повторял про себя:
— Как она похожа на нее. Как она похожа на нее!..
Новый приступ ужасной радости охватил его. Он сел, смеясь, в кресло.
Айрис воспользовалась этим, чтобы броситься к двери.
Она успела уже ее открыть, когда он схватил ее за шею и грубо отбросил в глубь комнаты.
Он задыхался от гнева.
— Я как будто тебе не нравлюсь? — сказал он.
И он с силой встряхнул ее.
Айрис почувствовала, что ее энергия исчезает и уступает место страху, ужасному страху существа, отданного во власть дикого зверя, страху, который заставляет кричать и призывать на помощь.
— Раздевайся! — крикнул Стром.
Она продолжала стоять неподвижно, дрожа от рыданий, и тогда он разорвал надвое ее длинную полотняную сорочку.
— Негодяй!
— Браво, Айрис, браво…
— Кто вы? — шептала она.
— Не все ли равно, кто. Стром ли будет тебя ласкать или я…
Айрис побледнела, она не могла узнать ни мужа, ни Бертона в этом мечущемся звере.
Стром снова начал смеяться оглушительным смехом и упал на кровать, не выпуская, однако, из рук ее волос, в которые он вцепился изо всей силы. Он говорил, потому что нуждался в том, чтобы излить в словах свое удовольствие, и, продолжая говорить, все время склонялся головой к голове Айрис, дыша ей в лицо винным перегаром.
— Ты мне нравишься. Почему ты хотела уйти? Я дам тебе столько денег, сколько ты захочешь. Ты девка по имени Айрис, не так ли? Откуда ты?
Одной рукой он все время держал ее за волосы, а другой ласкал ее тело, оставляя на нем влажные следы своей липкой ладони, и говорил, погружаясь в воспоминания: