— Вы учились где-нибудь? — спросил я Артура.
— Да. — Он отодвинул тарелку и бросил на стол салфетку. — Изучал архитектуру Испании восемнадцатого века. Но не припомню, чтобы потом это хоть раз пригодилось.
Да, так вот пошло устроена жизнь. Тебя всегда учат тому, что уже через пять лет нельзя применить на практике.
— Вы ищете убийцу, чтобы отомстить? — предположил я, пытаясь вывести наш разговор на финишную прямую.
— Месть и мое желание найти убийцу — разные вещи.
— Разве?
— Я хотел правды.
— А вы уверены, что нашли ее?
Он стиснул зубы и поиграл желваками, потом словно нехотя, выталкивая из себя каждое слово и глядя мне прямо в глаза, заговорил:
— Для вас месть — это что?
Я подумал. Не часто приходится отвечать на такой вопрос.
— Возможно, восстановление нарушенного равновесия.
— А всегда ли нужно его восстанавливать, действуя от противного?
Для меня это был еще более трудный вопрос.
— Вы знаете… — неуверенно заговорил я. — Мне сложно отвечать, потому что, кажется, я никогда не мстил.
Его это устроило.
— Я все чаще думаю о том, что ответ за свои поступки нужно держать только перед собой. Не перед окружающими, изо всех сил пытающимися соответствовать твоему представлению о них, а перед собой. С некоторых пор я перестал разделять людей на плохих и хороших, считать их теми или другими. Дело в том, что люди, окружающие меня, поступают так или иначе, исходя из тех же соображений, что и я. Если ты делаешь кому-то больно, то это не значит, что твой поступок есть проявление зла. Ведь и стоматолог причиняет боль, удаляя гнилой зуб. Потом, если человек поступает невыгодно для тебя, это всегда значит, что он приносит пользу кому-то другому. Например, себе. Никто не сможет доказать, что его поступок плох. Просто он не устраивает тебя. Возможно, что человек даже не понимает, что причинил тебе неудобства. Возможно, догадайся он о последствиях, никогда бы так не поступил. А потому месть всегда несправедлива. Ведь, совершая ее, ты уже исходишь не из своих интересов, а действуешь против конкретного лица, создавшего тебе проблемы. — Артур поднял руку и стал разминать левую кисть.
Пока он делал это, я как следует разглядел его запястья.
— Поэтому мои старания не месть, а поиск ответа на вопрос, зачем сделано то или другое.
Я откинулся на спинку стула. Рассвет еще не развел тьму над городом, и ночь холодила. Но мне нравилось сидеть вот так, с расстегнутым воротником и ощущать кожей свежесть приближающегося утра.
— Правда есть причина мести, — заметил я.
— А кто сказал, что правда не является причиной возмездия? Иначе будет расправа.