Опершись локтем на портфель и грызя травинку, я думал о странностях, окружавших меня. Все хорошо только до определенной поры. А потом случается что-то плохое. На его фоне все хорошее теряет свой смысл, вкус и запах.
Вчера я в последний раз попытался бросить в парке комок вселенной. Листья уже утратили свое очарование существ, отделившихся от дерева, аромат их потускнел, но я собрал и бросил. Шурша в воздухе и не источая ни капли запаха, листья опустились к моим ногам. Мне пришлось долго отряхиваться. Вместе с Галкой и ее запахом сгинул в неизвестности кусочек моей жизни, такой приятный и радостный. А другой взамен не появлялся.
Я лежал на портфеле и, как уж мог в таком вот нежном возрасте, раздумывал, почему так привязался к этой девочке. Ведь вокруг много других. Красивее Галки, смешливее, проще. Я тут же вспомнил, что даже в школе сверстниц Галки всегда называли девушками.
«Значит, она — девушка. А я как был мальчиком, так за эти недели им и остался. Я остаюсь прежним, меняются лишь вещи вокруг меня. Например, исчез ранец, и появился вот этот портфель. А она уже была девушкой. Еще до встречи со мной. Быть может, этим и объясняется ее уход? Лучшим в городе, по ее мнению, был я. Но это лучшее не оказалось крепким настолько, чтобы на него можно было опереться.
Почему так? Уходят все, к кому ты привязываешься!.. Если Бог отца Михаила и вправду всемогущ, то он, наверное, прилагает немалые усилия, чтобы сузить круг людей, живущих рядом со мной. Ему зачем-то требуется мое одиночество. Вот я лежу сейчас один, в траве, среди жужжащих шмелей и треска стрекоз. И Бог отца Михаила, надо полагать, очень этим доволен. Он отвел от меня всех, кроме самых близких: отца с мамой и деда с бабушкой».
Была у меня еще одна бабушка, по отцовской линии, но она жила в большом городе и в наших краях гостила редко.
Каждая поездка в большой город воспринималась мной как торжество. Я тщательно готовился к ней. Но что такое в моем возрасте тщательно готовиться? Это значит проводить все время до отъезда в беспокойном ожидании удовольствия, доводя себя до мучительных экзальтаций и мешая действительным приготовлениям взрослых.
В большом городе нас должна была встречать бабушка. Ей нравились наши приезды, и она гордо сообщала во дворе, что в гости к ней пожаловала вся родня. Не только сын, впопыхах, словно невзначай, как это часто бывало у ее соседей, а целенаправленно — к ней, издалека, сын со снохой, внуком, да еще и сватами. Я плохо разбираюсь в этой межродовой иерархии, и слово «сват» для меня такое же неуместное название деда, как и «сноха» — для мамы.