Мое сердце сжалось от этой мысли. Мои родители отослали меня в школу-интернат. Они выбрали Мюнхен и исследование творчества какого-то дурацкого философа, вместо художественных выставок, "званых" обедов, вещей, о которых они частенько любили поговорить и похвалиться.
Я села рядом с сумкой, вытащила сотовый телефон из переднего кармашка, открыла его и посмотрела на время. Сейчас было почти пять часов в Чикаго, следовательно, полночь в Мюнхене, хотя они, вероятно, были ещё на полпути к Атлантике. Я хотела позвонить им, услышать их голоса, но, так как это не было выходом, я решила написать сообщение: “Уже в своей комнате”. Это, конечно, немного, но они будут знать, что я добралась благополучно, и, я думаю, они позвонят, когда смогут.
Закрыв телефон, я пялилась на него около минуты, пока из глаз не потекли слёзы. Я попыталась остановить их, ведь не хотелось, чтобы я рыдала в первый час жизни в Святой Софии, в первый час моей новой жизни.
Правда, так или иначе, слёзы всё равно текли по щекам. Я не хотела быть здесь. Не в этой школе, да и вообще не в Чикаго. Если бы я не думала, что они отправят меня обратно, я бы воспользовалась кредитную карточкой для "критического положения", которую мама дала мне, купила билет и полетела бы обратно в Нью-Йорк.
— Полный отстой, — пробормотала я, аккуратно вытирая слёзы, стараясь не размазать чёрный карандаш вокруг глаз.
Послышался быстрый стук в дверь, и она распахнулась. Я обернулась.
— Планируешь своё спасение? - спросила девочка с кольцом в носу и черными ногтями, стоящая в дверном проёме.
Глава 2
— Серьезно, ты выглядишь сильно подавленной, — сказала она и вошла.
Ее стройную фигуру было едва возможно различить из-за шотландской юбки и не по размеру огромной трикотажной рубашки Cвятой Софии, на ее ногах красовались трико и овчинные ботинки. Девушка была примерно моего роста — метр семьдесят или около того.
— Спасибо, что постучала, — сказала я, сильно растирая черные разводы под глазами.
— Я делаю то, что могу. И ты все размазала, — подтвердила она.
Девушка подошла ко мне и без предупреждения подняла мою голову вверх за подбородок. Она наклонила голову и, нахмурившись, посмотрела на меня, затем потерла большими пальцами нижние веки.
Я с изумлением посмотрела на нее. Закончив, она уперла руки в боки и стала рассматривать свою работу.
— Неплохо. Мне нравится жидкая подводка для глаз. Чуть-чуть испорченности, чуть-чуть готичности, и это определенно тебе идет. Кстати, тебе стоит подумать о водостойкой подводке, — она убрала руку. — Я — твоя соседка по комнате, Скаут Грин[1]. А ты — Лили Паркер.