— Ничем не хуже любого другого приключения: поселиться в полном одиночестве на берегу моря. А ты где живешь?
— В Дублине, над одним пабом, приезжай как-нибудь ко мне.
— Может, приеду.
— А здесь ты уже сколько? Ты не работаешь?
— Сейчас нет. А ты?
— У меня отпуск на несколько дней, но вообще-то я вкалываю в порту. Руковожу распределением грузов. Не слишком увлекательно, но позволяет оплачивать квартиру и счета.
Она продолжила болтовню, как заправская сплетница. Потом ее словно какая-то муха укусила, и она резко вскочила:
— Я тебя покидаю, Эбби и Джек ждут.
Она уже открывала входную дверь.
— Погоди, ты забыла сигареты.
— Оставь себе, это контрабанда, у меня джентльменское соглашение с докерами, — подмигнула она.
— Ты же не пойдешь пешком, уже совсем темно. Давай подвезу!
— Да брось ты! Небольшая зарядка моим ляжкам не повредит. До завтра!
Назавтра Джудит пришла, как и обещала. Потом послезавтра. Это был третий день оккупации моего личного пространства. Удивительно, но ее присутствие не давило на психику. Она меня веселила. Вызов был у Джудит в крови. Она подчеркивала свои формы, достойные итальянской звезды, и, едва раскрыв рот, ругалась как извозчик. Абсолютно взрывной коктейль. Она потчевала меня цветистыми рассказами о своих запутанных любовных историях. Вообще-то она ничего не боялась и была совершенно уверена в себе, однако первый попавшийся красавчик неизменно ловил ее на крючок. Стоило появиться на горизонте очередному «скверному парню» — и она пропала.
Этим вечером она осталась у меня на ужин. Ела за четверых и пила как крепкий мужик.
— Мы тут одни, не возражаешь? — спросила она, расстегивая джинсы.
Я открыла дверь собаке, требовавшей положенную вечернюю прогулку.
— Почему брат оставил тебе своего бобика?
— За мной был должок.
Она взглянула на меня с подозрением. Я сделала вид, что ничего не заметила, и уселась на диван, подогнув ноги.
— Эдвард всегда был таким? — неожиданно для самой себя спросила я.
— «Таким»? Что ты имеешь в виду? — переспросила она, обозначив пальцами кавычки.
— Таким мужланом, дикарем, молчуном…
— А, ты об этом? Да, всегда. Мерзкий характер с детства.
— Ну и ну, остается пожалеть ваших родителей.
— Эбби тебе ничего не рассказала? Нас воспитали они с Джеком. Наша мать умерла, рожая меня, Эдварду было тогда шесть лет. Отец не хотел нами заниматься и отдал дяде и тете.
— Очень сочувствую.
— Не надо, не сочувствуй. У меня были чудесные родители, и я ни в чем не нуждалась. Я никогда не назову себя сиротой.
— Вы не жили с отцом?
— Время от времени мы проводили с ним по нескольку дней, если он соблаговолит пропустить работу. Но это был ад. Из-за Эдварда.