— В какой из миров ты отправила Джорлана?
Ее веки затрепетали, когда она понял, а что он увидел облегчение на её лице.
— Я отправила его далеко, где однажды любящая девушка освободит его. Он заслуживает счастливой жизни.
— А я не заслуживаю? — Персен ударил кулаком по ладони.
— Я этого не говорила, — мягко заверила она его. — Но твоё счастье не в страдании Джорлана.
— Да, в нем самом. Хотя возможно, его искупление в страданиях другого рода. Я закалю Джорлана так же, как твоё пренебрежение закалило моё сердце, — сказал он скорее себе, чем ей.
— Но, может, мне стоит ожесточить тебя вместо него?
И как только слова были произнесены, он осознал, что именно хотел сказать. Если бы она стала камнем, то не смогла бы произнести слова, которые его ранят. Не смогла бы бросить его в одиночестве и без средств к существованию. Не смогла бы снова выбрать Джорлана.
Она, должно быть, поняла о его намерениях по глазам, потому что сказала:
— Персен, не делай этого. — И попятилась. Она даже сжала амулет, чтобы отправить себя в другую реальность.
У него было значительно больше сил, чем у нее; Друинн предвидел это. По Элизе он заморозил её, сжимающую кулон, не позволяя ей ни двинуться, ни переместиться при помощи магии.
— В прошлый раз все твои действия были продуманы и взвешены. Здесь был Джорлан, но теперь его нет и некому защитить тебя от моей магии. Мы оба знаем, что он не обладал моими магическими способностями, но ты всегда выбирала слабейшего из своих сыновей. Подумай об этом.
— Персен.
Усмешка искривила его губы.
— Просто помни, что я единственный, кто может освободить тебя от этого заклинания. Один из парадоксов жизни, я полагаю, заключается в том, что тот человек, который делает тебе больно, это именно тот, кто может спасти тебя.
Находясь под влиянием эмоций, он достал из своих одежд скипетр и поднял руки высоко в воздух. Драгоценная рукоять блестела в лунном свете, отражаясь цветными сферами на песке.
— Плоть и кровь ты возможно. — Он сфокусировал свою магическую энергию на матери. — Но увидеть всё только будучи камнем сможешь.
— Не делай этого, — попросила снова она, расширив глаза от ужаса.
Он не слушал ее мольбы. Разве она хоть раз за долгие годы вняла его мольбам? Мало того, казалось, она слишком торопилась отказаться от него. Нахмурившись, он закончил свое проклятье:
— Как мрамор холодной ты станешь, Как камень ты будешь тверда.
Я проклинаю тебя!
В королеву каменную обращаю!
Пока моя кровь не прольется И не освободит тебя.
Налетел внезапный ветер, холодный, как дыхание ада. Молния пронзила небо и ударила в песок. Её тело начало превращаться в серебристый камень миллиметр за миллиметром.