— Матушка, это первые искренние слова, которые вы произнесли. Это делает вам честь! Я сам себя не понимаю, поэтому и должен отправиться в путь, чтобы задавать вопросы и искать на них ответы. Я должен знать, поэтому не могу оставаться на месте.
Губы Элеоноры задрожали — она не скрывала своих чувств:
— Значит, ты уедешь. У меня остался только Эдуард. Скажу тебе, что матерью быть нелегко…
— Матушка, не пытайтесь выглядеть слабой и беспомощной. Вы самая сильная, властная и великолепная женщина из всех, кого мне доводилось встречать на этой земле, а я исходил ее вдоль и поперек. Я бы ничуть не удивился, если бы вы оказались бессмертной! Давайте проведем это время, не омрачая нашей встречи. Прошу вас, дайте мне слово, что постараетесь быть любезной со своей новой невесткой.
Элеонору невольно передернуло, когда она услышала, что это создание может называться ее «невесткой». Она произнесла, сделав над собой усилие:
— Я постараюсь, насколько это в моих силах. Но она должна вести себя, как принято у нас. Я не могу поставить все с ног наголову только потому, что у нас появился новый человек.
— Она научится, без сомнения. Она очень легко приспосабливается, ведь она еще совсем юная. Ей нет еще и четырнадцати.
— Боже милосердный, — сказала Элеонора с состраданием.
Ребенок Констанции родился через неделю после их прибытия в Морланд-Плэйс. Всех это событие застало врасплох, так как девушка не могла вразумительно объяснить, когда ожидает появления на свет ребенка. Роды были быстрыми и легкими. У Ричарда родился мальчик, маленький, смуглый, темноволосый и темноглазый. «Как обезьянка», — с отвращением прокомментировала Сесилия.
Констанция ввела всех в состояние шока, когда через несколько часов после родов спустилась вниз. Она искренне не понимала, почему должна находиться в комнате целую неделю, ждать священника, а не может присоединиться к приятной компании. Неприличным им показалось и то, как легко ей дались роды. Казалось, она пришла в себя немедленно с первым вздохом ребенка.
— Как животное, — прокомментировала Сесилия. — Я представляю ее работающей в поле и рожающей ребенка легко и просто, как овца. Для женщины это прямо стыд какой-то.
Ричард же был рад тому, как прошли роды. Он не скрывали гордости поведением своей жены. Ребенка он назвал «красавчиком» и решил дать ему имя Элиджа, несмотря на яростное сопротивление семьи.
— Элиджа Морланд, — со вздохом произнесла Элеонора. — Представить себе не могу.
Но она прекратила бороться. Теперь она мечтала только о том, чтобы они поскорее покинули поместье, иначе жизнь его обитателей превратилась бы в одно сплошное недоразумение. Однако к новорожденному Элеонора испытывала самые теплые чувства.