— Одиночество — это состояние души.
— Не думаю. Мне кажется, что одиночество — это диагноз, и болезнь поддается лечению. Даже если она длительная и затяжная. Я представляю, как красиво за тобой ухаживают мужчины. Наверное, приглашают в театр, водят в рестораны, дарят букеты из сотен роз. Не понимаю, почему ты одна? Почему твой мужчина не надел на твой пальчик обручальное кольцо и не закатил пышную свадьбу?
— Всё не так просто.
— Ерунда. Для настоящих чувств не существует препятствий.
— Если я останусь жива, обязательно выйду замуж.
— У тебя должна быть роскошная свадьба. Слушай, платье расшей жемчугом! На шею тоже нитку жемчуга. Будет пресса, телевидение, фейерверк в ночном небе и умопомрачительный свадебный торт. Ты должна заморозить в холодильнике кусок свадебного торта.
— Зачем?
— Есть такая примета. Пусть этот замороженный кусок торта лежит в холодильнике до самой старости. Если в семье начнутся какие-то проблемы, нужно достать кусочек и немного от него откусить.
— Что ты выдумываешь!
— Откуси тортик — и в семье воцарятся мир и спокойствие.
— Ты как ребенок.
— Так моя бабушка учила мою маму, когда та выходила замуж.
— Но ведь тебя и в помине не было.
— Ну и что? Мне об этом мама рассказала.
— Ты веришь в приметы?
— Верю.
Я вновь сделала попытку подняться, но громко вскрикнула. Показалось, что я не только потеряла способность двигаться, но и дышать. Дикая боль сдавила грудь.
— Я хочу воды, — прошептала я и облизала пересохшие губы.
— Потерпи. Не нужно двигаться. Сейчас у меня перестанет кружиться голова, и я смогу подняться. Я возьму тебя на руки, и мы двинемся дальше.
— Как ты сможешь взять меня на руки, если они у тебя обгорели? Господи, представляю, как тебе больно.
Полежав еще пару минут, он сел и, сморщившись от боли, протянул ко мне руки.
— Ты сможешь тихонько лечь ко мне?
— Не смогу. Я обязательно задену ожоги, и у тебя снова будет шок. Ты можешь умереть. Я без тебя пропаду. Я не хочу умирать.
— Я же тебе сказал, что мы не умрем. Как мы можем умереть, если самое страшное позади?
— Самое страшное впереди. — Я стала нервничать. — Нас ждет смерть от голода и ран.
— Ты что, хочешь есть?
— Нет. Меня, наоборот, тошнит.
— Тогда давай пока не будем думать о еде.
— А о чем мы будем думать? О воде? Хотя бы глоточек…
— Об этом тоже не нужно думать. Давай, попробуй лечь мне на руки.
Я напряглась, крепко закусила нижнюю губу и приподнялась, чтобы опуститься на руки Макса. Не могу сказать, что это было не больно. Я чуть не потеряла сознание.
— Хуже не может быть! — заорала я.
В тот момент, когда мое тело коснулось его рук, он заорал от дикой боли. Держа меня, он встал с колен и понес на вытянутых руках, крича во весь голос.