Сорок тысяч осталось в живых. А пришло сюда не менее двухсот тысяч. И во много раз больше пришло и полегло татар.
Рыли глубокую могилу.
Князю сказали, что от Олега Рязанского прибыл боярин с письмом и с подарками.
— Никогда Москва у Рязани не занимала разума! — вздохнул Дмитрий. Пусть подождет, не до него тут.
Подошли двое воинов.
Один из стражей преградил им путь длинным тяжелым копьем.
— Куда?
— К Дмитрию Иванычу.
— От кого?
— Ни от кого, от себя.
— К своему воеводе идите, а он, что надо, государю скажет. Послы тоже! Лезут!
Но Дмитрий услышал.
— Чего им?
— К тебе, государь.
— Чего ж не пускаешь, басурманы, что ль?
Страж растерялся.
Дмитрий подошел к ним:
— Чего вы?
— Да вот, государь, вот, Дмитрий Иваныч, у нас какое дело: тут твой пастух-старец был. Помер.
— Иван-то?
— Он, он.
— Сам помер?
— Вчерась сидел, слушал. Все слушал: слова наши, поле ходил слушал, рассказывал, что к твоему шатру подходил, почиваешь ли ты, слушал.
— А я что?
— А ты сидел, говорит, в тот час с Боброком, об какой-то чаше беседовали, к тебе, мол, та чаша вернулась. Постоял он, значит, вернулся к нам, рассказал об этом и лег. А нонче глядим — помер.
— Пойдемте к нему! — сказал Дмитрий.
В поле, будто в час жатвы, всюду склонялись, и передвигались, и бродили люди в белых рубахах: скинув свои доспехи, поднимали тела, переносили их в одно место.
Кучками сидели раненые. Посыпали раны золой от вражеского костра. Накладывали на язвы листья каких-то трав. Лежали, глядя в небо. Меж раненых бродили схожие между собой сгорбленные седые старухи — ворожеи ль, лекарки ль. Откуда только они взялись! Большие стаи воронья перелетали по вершинам дальних деревьев, ожидая, когда люди уйдут из этих мест.
Дмитрий пошел вслед за воинами, тоже снявшими тяжелое вооруженье.
— Вот он! — показали они.
Старик лежал в тени кустарника, спокойно протянув руки. Длинный истертый посох лежал под локтем. Глаза были закрыты, и казалось, он спал. Морщины разгладились. Но лицо его затаило чуть лукавую, ласковую улыбку, словно он увидел наконец свет, которого всю жизнь искал.
Многие стояли вокруг него. Всех удивила такая смерть на этом поле смерти. О том, что нашелся человек, умерший здесь своей смертью, говорили во всех ратях.
Дмитрий приказал положить Ивана в братской могиле, поверх всех. А посох велел отнести к оружейнику:
— Скажи, чтоб насадил на него копье. Я тое копье своему сыну Василью дам. Пущай бережет.
Когда могилу завалили землей, Дмитрий стоял, слушая панихиду.
Лазурный дымок ладана улетел к небу, и Дмитрий думал о тех, что отошли навек, как этот ладанный дым.