Только пробѣжавъ цѣлый лабиринтъ узкихъ улицъ и дворовъ, рѣшившись отдохнуть мальчики, скрывшись въ низкомъ и темномъ проходѣ. Постоявъ молча лишь столько, сколько нужно было, чтобы перенести дыханіе, мистеръ Бетсъ издалъ вдругъ крикъ восхищенія и необыкновеннаго удовольствія и, разразившись затѣмъ громкимъ взрывомъ хохота, повалился на порогъ двери и катался на немъ въ припадкѣ невыразимаго восторга.
— Въ чемъ дѣло? — спросилъ Доджеръ.
— Ха! ха! ха! — оралъ Чарли Бетсъ.
— Не кричи такъ, — сказалъ Доджеръ, осторожно оглядываясь кругомъ. — Хочешь, чтобы тебя схватили, болванъ?
— Не могу удержаться, — отвѣчалъ Чарли, — не могу! Какъ только вспомню, какъ это онъ удиралъ во всѣ лопатки… Тутъ обѣжитъ уголъ, тамъ наткнется на тумбу и отскочитъ отъ нея, точно самъ желѣзный, а платокъ то у меня въ карманѣ, а я то кричу во все горло… «держи вора»… охъ!
Живое воображеніе Бетса въ самыхъ яркихъ краскахъ представило ему недавно разыгравшуюся сцену и когда онъ дошелъ до этого восклицанія, то повалился снова на полъ и захохоталъ громче прежняго.
— Что то скажетъ, Феджинъ? — спросилъ Доджеръ, пользуясь промежуткомъ наступившаго успокоенія со стороны своего друга.
— А что въ самомъ дѣлѣ? — повторилъ Чарли Бетсъ.
— Да… что? — сказалъ Доджеръ.
— Что же ему собственно говорить? — спросилъ Чарли, сразу прервавъ свой приступъ веселости, потому что томъ Доджера былъ весьма многозначителенъ. — Что же онъ можетъ сказать?
Мистеръ Доукнисъ свистѣлъ минуты двѣ, затѣмъ снялъ шляпу, почесалъ голову и трижды кивнулъ головой.
— Что ты думаешь? — сказалъ Чарли.
— Туръ-люръ, лу-лу, — запѣлъ Доджеръ и лицо его приняло насмѣшливое выраженіе.
Это объясняло дѣло до нѣкоторой степени, но не удовлетворило мистера Бетса и онъ снова спросилъ:
— Да, что ты думаешь, наконецъ?
Доджеръ не отвѣчалъ. Онъ надѣлъ снова шляпу на бекрень, подобралъ полы своего длиннаго сюртука подъ мышку, засунулъ языкъ за щеку, полдюжины разъ щелкнулъ пальцемъ по переносью и весьма выразительно, затѣмъ повернулся на каблукахъ и скрылся во дворъ. Мистеръ Бетсъ въ страшномъ недоумѣніи поспѣшилъ за нимъ.
Шумъ шаговъ по скрипучей лѣстницѣ, спустя нѣсколько минутъ послѣ выше-приведеннаго разговора, вывелъ изъ задумчивости веселаго стараго джентльмена, который сидѣлъ у камина и держалъ въ лѣвой рукѣ хлѣбъ и колбасу, а въ правой ножъ; тутъ же на треножникѣ передъ нимъ стояла кастрюля. Злобная улыбка скользнула по его блѣдному лицу, когда онъ, повернувшись въ сторону дверей, взглянулъ туда изподлобья и сталъ прислушиваться.
— Что это значитъ? — пробормоталъ онъ, измѣняясь въ лицѣ, - только двое? Гдѣ же третій? Не могли же они попасть въ просакъ!