I. Мѣсто рожденія Оливера Твиста и обстоятельства, сопровождавшія его рожденіе
Къ числу общественныхъ зданій нѣкоего города, настоящее названіе котораго я не хочу упоминать, желая по многимъ причинамъ быть осторожнымъ, и не нахожу въ то же время нужнымъ придумывать для него другое какое нибудь вымышленное имя, принадлежалъ и домъ призрѣнія для бѣдныхъ, какой вы можете встрѣтить въ большинствѣ городовъ, какъ большихъ, такъ и малыхъ. Въ этомъ домѣ призрѣнія — указаніемъ дня и числа также не желаю утруждать себя, тѣмъ болѣе что эта первоначальная ступень развитія послѣдующихъ событій не имѣетъ особеннаго значенія для читателя, — родился смертный, имя котораго начертано въ заголовкѣ этой главы.
Спустя нѣсколько времени послѣ того, какъ смертный этотъ былъ стараніями приходскаго доктора водворенъ въ мірѣ печали и воздыханій, явилось серьезное сомнѣніе въ томъ, доживетъ ли малютка до того момента когда ему дадутъ имя. Въ послѣднемъ случаѣ болѣе, чѣмъ достовѣрно, что мемуары эти не появились бы въ печати, а если бы и появились, то заняли бы всего лишь нѣсколько страницъ, имѣя, безъ сомнѣнія, неоцѣненную заслугу въ томъ, что представили бы собой наиболѣе точный и крѣпкій образчикъ біографіи, какія встрѣчаются въ литературѣ всѣхъ вѣковъ и странъ.
Я не намѣренъ вовсе утверждать, будто фактъ рожденія въ домѣ призрѣнія для бѣдныхъ, является самъ по себѣ наиболѣе счастливымъ и завиднымъ обстоятельствомъ, какое можетъ выпасть на долго человѣческаго существа; я хочу только сказать, что фактъ этотъ былъ только счастливой случайностью для Оливера Твиста. Дѣло въ томъ, что Оливеру было бы весьма трудно примѣнить къ себѣ самому нѣкоторое правило, вызывающее первый актъ дыханія, — правило непріятное, но въ тоже время равно необходимое для нашего существованія. Нѣсколько времени лежалъ малютка на маленькомъ матрасикѣ, какъ бы колеблясь между этимъ міромъ и будущимъ: всѣ шансы, само собою разумѣется, были на сторонѣ послѣдняго. Будь Оливеръ въ теченіе этого короткаго времени окруженъ заботливыми бабушками, безпокойными тетушками, опытными нянюшками и докторами глубокой мудрости, онъ погибъ бы неизбѣжно и несомнѣнно. Но такъ какъ при немъ никого не было, кромѣ нищей старухи, потерявшей способность разсуждать вслѣдствіе непомѣрнаго употребленія вина, и доктора, исполнявшаго свои обязанности по контракту, то Оливеръ и природа справились съ ними. Результатомъ этого явилось то, что послѣ непродолжительныхъ усилій Оливеръ началъ дышать, чихать и наконецъ возвѣстилъ жителямъ дома призрѣнія фактъ появленія на свѣтъ обузы, тяжесть которой всецѣло ложилась на приходъ; возвѣстилъ онъ его крикомъ такимъ громимъ, какого и слѣдовало ожидать отъ ребенка мужскаго пола, получившаго всего какихъ нибудь три съ четвертью минуты тому назадъ такой полезный даръ, какъ голосъ.
