Брин заметил ее озадаченное выражение.
— Что заставило вас так нахмуриться, милая?
— Ч-что? — Верити вздрогнула, прервав свои сложные раздумья. — О, пустяки. — Взяв протянутый ей бокал с вином, она поудобнее устроилась в кресле и не могла сдержать улыбки, увидев, как он усаживается напротив. — Откровенно говоря, я подумала о том, что тому, кто увидел бы меня сейчас, сидящей вот так, наедине с вами, это показалось бы весьма странным, даже неприличным.
— Не настолько неприличным, как если бы вас застигли бродящей по парку ночью, — возразил он и улыбнулся, заметив ее виноватую улыбку. — Не тревожьтесь. Я не собираюсь подвергать вас допросу.
Заметно успокоившись, Верити обвела глазами комнату. Ее взгляд остановился на груде бумаг, разбросанных по конторке.
— Я смотрю, вы так заняты! Надеюсь, вы не собираетесь работать всю ночь. Вы же будете не в состоянии после этого развлекать утром дам.
— Боюсь, что дамам придется самим занимать себя. Я уеду очень рано и не знаю, когда вернусь обратно. — Он прочел невысказанный вопрос в ее глазах. — У меня был сегодня днем неожиданный посетитель. — Она увидела странную улыбку на его губах. — Некий мистер Джессоп из адвокатской конторы «Джессоп, Джессоп и Уилкис». Это адвокаты моего покойного дяди.
— Покойного дяди?.. А, понимаю! — Она подняла бокал. — Поздравляю вас, лорд Дартвудский.
— Я бы предпочел, чтобы вы по-прежнему называли меня Брин. Я еще никому не говорил об этом, Верити, и буду очень признателен, если вы пока не будете разглашать мои секреты.
Такая просьба удивила ее, но она обещала помалкивать.
— Но вы же понимаете, что вам не удастся долго держать это в тайне от всех.
— Я знаю, но хотя бы некоторое время… Верити пристально наблюдала за ним, пока он, нахмурившись, рассматривал содержимое своего стакана.
Он выглядел таким потерянным, уязвимым, похожим на ребенка, который был не в состоянии чего-то понять. И ей очень захотелось обнять его и утешить.
— Вам никогда не был нужен этот титул, не правда ли, Брин? — проницательно заметила она.
— Нет, — согласился он, глядя ей в глаза. — И, честно говоря, вплоть до последнего времени я не думал, что получу этот титул. У моего дяди было пятеро детей, трое из которых мальчики. Самый младший умер во младенчестве. О втором говорили, что он во многом напоминает моего отца: такой же безрассудный и инертный. Странно, но они одинаково встретили свой конец — в дорожной катастрофе. Но оставался еще старший сын — Седрик. Он женился. У него родилась дочь. Он всегда отличался отменным здоровьем. Кто мог предположить, что такой здоровяк может умереть от обыкновенной простуды?