В ее землях тоже есть боги. Давно привычные, давно знакомые. Но дети их, если и появляются, то никогда не спускаются вниз: слишком жестоки они были бы для мира, слишком равнодушны. Младшие боги не приучены к людям, они стали бы есть плоть человеческую, политую кровью, и закусывать хрустящими ребрами, считая это лучшим из всех возможных яств. Старшие боги тоже когда-то такими были, но те времена прошли, пусть и вспоминают о них старожилы с опаской и тревогой.
Мать Сансы, должно быть, так и не выросла.
В комнате заметно холодает, несмотря на усилия Жара: под ногами Сансы расползается-расплывается ледяное пятно, а срывающееся с кончиков пальцев морозное волшебство сотворяет из рассыпанных по полу лепестков зимний хрусталь.
Санса молчит.
Ингрид должна быть в отчаянии. Она ищет в своем сердце бурю эмоций, но находит лишь уверенность, что все это пройдет. Санса встает перед глазами прежней, без черных теней, реющих за плечами. Ингрид знает, что однажды найдет способ растопить то сердце, что позволило Сансе замерзнуть.
Жар отшатывается, когда морозные узоры добираются до его ног, и подбавляет огня. Половицы потрескивают, ставни хлопают на ветру.
- Забери ее, - говорит вдруг Санса, и взгляд ее устремляется на ошарашенную Ингрид. – Забери и научи своему волшебству. Поделись огнем.
Мертвый глаз ее сочится ядом.
Ингрид пытается возражать, но Жар понимает все быстрее и лучше, чем она. Он крепко берет ее за руку, и незримая пелена в тот же миг окутывает их обоих, защищая от подступающего холода. Сквозь стену нежалящего огня, сквозь проросшие через половицы зеленые стебли, Ингрид с отчаянием, наконец-то нашедшим дорогу к сердцу, видит, как встает рядом с покорной Сансой высокая женщина в белых мехах. Кожа у нее такая же белая, как мертвый глаз Сансы, а губы презрительно кривятся. Женщина та кладет Сансе руку на плечо, и снежный вихрь уносит обеих до того, как Ингрид вырывается из цепкой хватки Жара.
Колдовство еще вьется под потолком, Ингрид безмолвно садится на пол.
Ей снова надо ждать?
Санса ничего не сказала о том, что происходит. Не поведала способ, который может избавить ее от власти холода.
Ингрид смотрит в одну точку, а в голове у нее крутятся-вертятся разные мысли, от тоскливо-серых до обнадеживающе-ярких.
Санса сказала, что любит ее.
Санса привела ее сюда.
Санса оставила ей Жара.
Нет страха, нет гнева, есть только спокойное понимание того, что нужно сделать.
Ингрид – ведьма. Будь она простым человеком, наверное, исходила бы сейчас бесполезными слезами и терзала душу стенаниями. Но ведьмы не отдают своих любимых так просто: под покровом ночи они тоже умеют призывать себе на помощь тьму.