— Я не могу так разговаривать со своими друзьями! — Лиза подняла на меня полные слез глаза. — Женя, может быть, вы сами обзвоните всех по списку?
— Это ваши друзья, — отрезала я. — И ваш сын похищен. Звоните. Ваша задача — добиться согласия на участие в следственном эксперименте. Любой ценой, ясно? Если кого-то не будет, вся наша затея теряет смысл. Тогда похитители вашего сына не получат того, чего требуют. А мне почему-то кажется, что расследование смерти гроссмейстера нужно им не меньше, чем деньги. Так что жизнь Артема в ваших руках, Лиза.
Лицо Киприановой побелело. Женщина стиснула зубы и схватила телефонную трубку.
Все, теперь я спокойна за первый этап операции…
— Кстати, если кто-то будет слишком сильно упираться, припугните их полицией, — посоветовала я и закрыла за собой дверь палаты.
И налетела на Федора Ивановича, который совершенно точно подслушивал под дверью.
Толстяк проворно отскочил. Он вовсе не выглядел виноватым.
— Что вы тут делаете? — поинтересовалась я.
— Оберегаю покой Лизы, — ответил коротышка. Я заметила, что в его внешности произошли некоторые изменения — Федор приоделся, постригся и сбрил бороду. Теперь он выглядел гораздо моложе. Его круглое лицо то и дело расплывалось в улыбке. Казалось, математик с трудом удерживается от того, чтобы не крикнуть во все горло: «У меня хорошие новости!»
— Чему вы так рады? — спросила я, беря Федора под ручку и утаскивая подальше от палаты. Пусть Елизавета спокойно обзвонит всех по списку.
— Я нашел новую работу! Ну, то есть скорее старую… Сегодня я подал заявление на свое старое место, на кафедру университета. И они меня берут!
— Так, получается, вы больше не хотите быть личным учителем Артема Киприанова, — немедленно сделала вывод я. — Не верите, что мальчик вернется живым?
Федор Иванович побледнел.
— Нет-нет, что вы! Как вы могли такое подумать! Я вообще не знал, что он похищен! Лиза позвонила мне всего полчаса назад, и я тут же примчался…
Интересно! Киприанова узнает о пропаже сына, и первый, кому она бросается звонить, — учитель математики?!
— Почему Елизавета обратилась к вам?
— А к кому еще? — вскинулся Федор. — У Лизы нет никого ближе меня. Я ее старинный и надежный друг, мы более пятнадцати лет знакомы!
Учитель помялся. Я молча ждала. Ну, давай же колись! Но Федор сказал вовсе не то, чего я ожидала.
— Понимаю, это жутко эгоистично, и вообще страшное свинство… С одной стороны, я ужасно расстроен несчастьем, которое случилось в семье… Но с другой — я фантастически, просто нереально счастлив!
Я подняла брови. Толстяк заторопился: