— Думаю, да. Теперь мне предстоит отсмотреть съемку, но это уже дело техники.
— Что ж, желаю удачи. Скажите, вы действительно думаете, что старика убили?
— Понятия не имею! — честно ответила я.
Майор и его люди уехали. Я поднялась по ступеням. Дом встретил меня тишиной и таинственным полумраком. Лампы в холле горели вполнакала.
— Лиза, где вы? — позвала я.
Из комнаты сбоку вышел Федор Иванович и приложил палец к губам.
— Тише! Лиза совершенно измучена, ей необходим отдых. Я дал ей снотворное, а то она ни за что не уснет. Прошу вас, не ходите к ней!
Я отодвинула Федора и вошла. Лиза полусидела на постели. На фоне белоснежных подушек ее лицо было желтоватым, цвета слоновой кости, под глазами синие круги. Сколько же мужества понадобилось этой женщине сегодня, чтобы допрашивать своих друзей…
— Лиза, простите, что беспокою, но мне необходимо задать вам один вопрос. Почему вы не позвали на сегодняшнее мероприятие Иржи? Ну, этого секретаря?
Кажется, снотворное уже начинало действовать, потому что Киприанова сонно улыбнулась мне и с легкой улыбкой на губах пролепетала:
— Иржи? Как же я могла его позвать, когда он умер?
И лукаво погрозила мне пальцем.
— Умер? Когда? Каким образом?!
Перед моими глазами возникло лицо секретаря. Да ему и тридцати не было!
— Я не знаю. Вчера я позвонила его сестре, и она мне сказала.
— Дайте мне ее телефон! — Я взяла Лизу за руку, но Киприанова уже закрыла глаза.
— В телефонной книжке, — прошелестела она, и веки ее сомкнулись.
Федор Иванович укоризненно смотрел на меня.
— Быстро найдите мне телефонную книжку Елизаветы Абрамовны! — накинулась я на Федора. Тот вздрогнул, но послушно полез в письменный стол. Учитель математики прекрасно знал, где что хранится в этом доме.
Не менее получаса ушло у меня на то, чтобы выяснить фамилию Иржи. Пришлось перелистать всю книжку дважды. Оказалось, Драбинек.
Я набрала номер. Трубку взяли сразу, женский голос произнес с неправильными ударениями:
— Алло? Слуша€ю вас?
— Я могу к вам приехать? Это касается смерти вашего брата.
Через пятнадцать минут я была уже на шоссе. Фары моего автомобиля разгоняли совершенно ночную темноту, хотя время всего лишь приближалось к одиннадцати. Дождь все никак не мог решиться на то, чтобы пролиться на раскаленную землю. Изредка на капот падала одинокая капля, но тут же высыхала на горячем ветру.
Сестра покойного проживала на съемной квартире. Когда она открыла мне дверь, я вздрогнула — настолько полным было сходство близнецов. Коротко стриженная девушка, одетая в какое-то темное старомодное платье, сказала, что ее зовут Иржина. И тут же добавила, что очень любит конфеты. Причем проговорила все это по-английски.