Я присмотрелась к девушке повнимательнее. Да, черты лица были тонки и красивы, как у брата, но голубые глаза глядели с детским простодушием. Короткая стрижка решала вопросы гигиены, ногти обкусаны до мяса, бабушкино платье вполне годится, потому что девушка никогда никуда не выходит… Я уже видела такое. Если обратиться к ней на «вы», Иржина испугается и заплачет.
Я прошла на кухню, не спрашивая разрешения. Открыла холодильник. Так, все ясно.
— Сейчас вернусь, — сообщила я девушке и сбежала по лестнице. Круглосуточный магазин на углу призывно мигал вывеской. Я набрала йогуртов и фруктов, потом купила еще триста граммов конфет.
Эта дуреха даже не закрыла дверь — так и стояла в коридоре.
— Иржина, можно с тобой поговорить? — спросила я, проходя на кухню и раскладывая на столе продукты. Девушка кивнула, жадно глядя на йогурты.
— Ты пока поешь, а я тут похожу, посмотрю, ладно?
Я прошла в комнату. Узкий диванчик, телевизор, много-много комнатных цветов. Ни книг, ни компьютера. Я открыла шкаф. На вешалке одиноко болтались шерстяная кофта, подростковая курточка и точно такое же платье, как на девушке.
Я вернулась на кухню. Иржина вылизывала ложку. Щеки ее порозовели. Стол устилали фантики от конфет.
— Скажи, ты знаешь, что случилось с твоим братом? — спросила я, усаживаясь за стол.
Иржина подняла на меня ясный взгляд.
— Он умер.
— Это я уже знаю. А что именно с ним случилось? Он что, под машину попал?
Девушка замотала головой:
— Нет, нет. Он просто упал и умер. На лестнице. И все.
— Давно это произошло? — спросила я и тут же пожалела.
Простой вопрос поставил девушку в тупик. Она сморщила лоб и принялась загибать пальцы, считая:
— Один, два, пять… давно… нет, недавно…
— Ладно, ладно! Скажи, сколько дней ты не ела?
Иржина задумалась, потом начала добросовестно перечислять:
— Иржи умер, его увезли. В холодильнике был бульон и блинчики. Это я ела восемь раз. Потом я нашла четыре пакетика каши и ела их. Потом я ничего не ела вчера и еще раз вчера.
Ясно. Когда кончилась еда, девушка голодала два дня. Судя по всему, Иржи умер на следующий день после смерти старого гроссмейстера…
— Скажи, у тебя есть родители?
— У меня есть папа. Он живет в Москве. У него новая жена и новые дети, — Иржина словно повторяла заученное наизусть. — Дмитровское шоссе, триста двенадцать, квартира сто семь. Мы с Иржи тоже жили в Москве. Москва — большой и красивый город.
Перед глазами у меня возникло лицо Артема: «Лесной бульвар, дом десять, квартира два!»
— Мне нужен телефон твоего папы. Я должна с ним поговорить. Прямо сейчас.