Прогулочки на чужом горбу (Хоуэлл) - страница 38

В дверях стоял Ральф, брови его были слегка приподняты, он явно наслаждался нашим разговором.

— Послушай, ты не представляешь, как я благодарна тебе, — сказала Джой. — Я очень признательна вам с Ральфом за то, что вы сделали для меня. Если бы не вы, я бы просто погибла…

— Это-то мне известно. А как, по-твоему, почему я, именно я, упросила Ральфа помочь тебе?

— Послушай, у меня идея: а не собраться ли всем нам — тебе, мне и Изабель — у нее, в Виллидже, попить чайку? Правда, мне хочется, чтобы ты увидела ее квартиру, да и ей при таком раскладе не придется ехать за тридевять земель на Риверсайд-драйв.

— О-кей, — тут же прощебетала я и улыбнулась Ральфу. Я добилась своего. Помню, я еще тогда подумала, что угрозы на нее явно действуют. Конечно же, я ошиблась. Действие угроз на Джой было весьма кратковременным — едва уступив, она уже думала, как бы выбить из вас новую услугу в отместку за нанесенное ей поражение.

Спустя две недели я была приглашена на чай. В четверг в три часа дня я должна была явиться к Изабель в ее квартиру на Гроув-стрит, представлявшей собой узенькое ответвление от Седьмой авеню, по соседству со зданиями постройки прошлого века. Был октябрь, погода стояла сырая и холодная. Я рассчитывала прийти минут на пятнадцать позже назначенного срока, как и подобает приличному, не слишком назойливому гостю, но дошла очень быстро и оказалась перед домом Изабель, когда на часах было только без пяти минут три. Пошел дождь, но, чтобы убить время, я сделала два круга вокруг квартала. Да и появиться с растрепанной, мокрой от дождя прической было бы только на пользу. Это несколько скрасило бы впечатление от моей буржуазной внешности. Я все еще переживала «жену адвоката», но старалась не думать об этом. В конце концов, я тоже налепила на Джой ярлык «сумасшедшей подруги-писательницы». И почему бы ей, в свою очередь, тоже не обозвать меня как-нибудь?

В три часа одиннадцать минут я нажала кнопку переговорного устройства и послушно последовала властному приказу Изабель «подняться на третий этаж».

Она отворила дверь, оставив узенькую щелку, едва пропустившую меня внутрь: «Джой еще нет, но входите. Прошу».

Изабель оказалась в точности такой, какой я ее себе представляла: волосы, отливающие багрянцем осенней листвы, бледная кожа с едва заметными следами веснушек, рыжие ресницы и дивная фигура — из тех, в которых при округлости форм не увидишь ни единой лишней жиринки. На ней было шелковое кимоно пастельных тонов, которое напомнило мне рисунки Обри Бердслея, изображающие величественных дам с длинными тонкими пальцами и холеных маленьких зверушек у их ног. Правда, у Изабель на кушаке были две дырки, прожженные сигаретами.