— Меня нет. Меня больше нет. От меня ничего не осталось. Все ушло с тобой, Аиша.
Она втянула руки вверх и стала изгибаться, изображая змею.
— Но я не буду ядовитой змеей.
В двери снова кто-то стучал. Она равнодушно подошла к двери и облокотилась на нее всем телом, словно это была ее кровать.
— А ведь иногда ничего родней стен нет. Они — самые близкие. Причем, любые, — с этими словами она неистово стала колотить двери и стены. Когда она замолчала и немного успокоилась, за дверью послышался громкий ответ на ее стенания: «Кто там?».
Мария не выдержала и открыла дверь. Человек рывком отодвинул ее в сторону, видимо ему очень надоело ждать ответ на свой клич. В его руках были огромные сумки из вельветовой материи, обшитые бисером. На сумках был изображен осенний солнечный пейзаж и морды несуществующих животных.
— Что тебе надо? — спокойно и равнодушно спросила она. — Я никого не ждала, и нет таких людей, которых бы я сейчас хотела видеть, уходи. Впрочем, мне все равно, если ты останешься, я могу сама уйти.
Может быть, тебе нужен душ? Или ты хочешь спать? Хочешь, обед закажу в номер или, наверное, стоит тебя выслушать. Говори, что ты хочешь.
— Я знал, что ты странная. А теперь вижу, что все намного хуже! — кукловод, улыбаясь, протянул руку Марии, чтобы поздороваться. Она ухмылкой ответила на этот жест.
— Так зачем ты пришел?
— Ты ведь сама меня звала. Я почувствовал и пошел тебя искать.
— Уже поздно, я вчера тебя звала.
— Понимаю, понимаю, но я уезжал на похороны одной знакомой. Очень ранняя смерть, я считаю.
— У тебя тоже кто-то умер, очень жаль. Наверное, это просто осень. Все начинает тихо умирать.
— Нет, не все! Я не думаю, что моя знакомая умерла навсегда. Я уверен, что она уже завтра разольется солнечным светом вокруг всех людей. Ее душа очень добрая. — Он улыбался все шире с каждым сказанным словом.
— То есть ты совсем не сожалеешь о том, что рядом с тобой больше не будет этого человека?
— Не буду тебе врать! Я очень грущу по этому поводу. Но это лишь от того, что я не совсем хорошо умею чувствовать души на расстоянии. И, кстати, когда люди физически живы, они очень часто отвлекаются на всякую ерунду и их душу сложнее прочувствовать!
— Хороший повод умереть. Сейчас мне кажется, что все в этом мире ерунда, пустяк!
— Так и есть, Мария. Все ценно настолько же, насколько и не имеет никакого значения. Даже все наши слова сейчас.
— Совсем? Ничего? — Мария вновь смотрела пристально на этого человека. И видела в нем какой-то особый огонек жизни, который вчера кукловод подносил ей сам, раскрыв широко объятия души и сердца, но она его отвергла. Он потупил взор и осматривал ее ноги, как знающий свое дело массажист, который мысленно расставляет приоритеты: с какого места начать массаж сегодня.