— Я не могу принимать таблетки, потому что страдаю мигренями. — Лучшего способа упомянуть об этом я не нашла.
— С каких пор?
— С детства. Правда, приступов давно не было. Но все равно…
Он рассмеялся, а я продолжала мямлить:
— У тебя есть… эта… как ее?
— Защита? — спросил он со смехом.
Я кивнула, и он сказал, что носит защиту с собой постоянно вот уже несколько месяцев. Мы подошли к кровати, он снял галстук, расстегнул рубашку и бросил на пол. Платье оставалось на мне недолго. Вскоре оно тоже упало на ковер. Я выключила лампу. Единственным источником освещения были пробивающиеся сквозь шторы огни соседнего здания. Я прислушивалась к гудкам автомобилей, долетающим до двенадцатого этажа голосам людей и собственному дыханию.
Света было достаточно, чтобы рассмотреть Блейка. Он склонился надо мной, я трепетала от вида его мускулов, от его жемчужной улыбки. Брюки тоже полетели на пол, он потянул мои пальцы вниз, к тому месту, где он был твердый и одновременно нежный. Потом он покрыл меня всю поцелуями, и я вновь стонала, как тогда, в Хэмптонс, но на этот раз меня это не смущало. Ничто меня не смущало. Не казалось неприличным, грешным или неправильным, хотя я намеревалась нарушить одно из главных католических правил. Я лежала с закрытыми глазами, пока не услышала звук рвущейся бумаги и щелчок.
— Не бойся, — сказал Блейк.
Я почувствовала на себе его вес и действительно не на шутку испугалась.
— Погоди, — пролепетала я. — Ты не дал обещание, как в Хэмптонс.
В темноте я увидела сочувственную улыбку.
— Я не могу этого обещать.
Он прикоснулся губами к моему лбу, прежде чем войти в меня. И я вспомнила, как сказала про татуировку Саммер: «Больно, наверное?»
«Сексом заниматься в первый раз тоже больно, но меня это не остановило», — ответила она тогда.
Саммер оказалась права. Я тоже не собиралась останавливаться. Неприятная часть кончилась быстро, и ее сменили фантастические ощущения. Блейк прижал мои руки к кровати и, касаясь грудью моей груди, размеренно двигался.
— Тебе хорошо? — прошептал он.
Я кивнула и почувствовала поднимающуюся вверх огненную волну. Наверное, Блейк испытывал такие же ощущения. Откинув назад голову, он кричал, как теннисисты, когда бьют по мячу. Мне было гораздо лучше, чем просто хорошо. Иначе просто и быть не могло.