Антони замерла.
Фигура была очень высокой и очень тощей, похожей на длинную тень, какую отбрасывает тело человека перед заходом солнца. Темный, заостренный силуэт — словно нож, вырезанный из черного дерева. В белом же, как кость, полном ненависти лице не было ничего человеческого. Губы существа растянулись в улыбке, и зубы зловеще сверкнули.
Когда примул направился к ней, он не произвел ни единого звука, переставляя свои конечности словно ножки циркуля по карте. Он двигался как танцор — каждое его движение говорило о безупречной координации. Антони никогда бы не удалось распознать, что он за ней следует, если только — и эта мысль ужаснула ее больше всего — если только он сам не захотел бы себя обнаружить. Она не раз слышала, что примулы — это безумно жестокие создания, которые не отказывают себе в удовольствии поиграть со своей жертвой. И сейчас такой жертвой стала она сама!
Антони неуверенно повертела в руке огниво и трут, но ее руки онемели, когда она осознала последнюю и самую жуткую деталь.
На кирасе, в которую была закована его узкая грудь, примул носил украшение: что-то бледное, туго натянутое и закрепленное на черном металле доспехов. Это было лицо! Маска из кожи, срезанной с человеческого черепа!
Хоть лицо и не имело теперь рельефа и прежде выраженных скул, Антони сразу его узнала.
Это было лицо чиновника по крушениям и приему космических обломков!
Антони содрогнулась от ужаса и инстинктивно попятилась. Примул вдруг сразу перестал улыбаться и бросился на нее быстрее, чем любое существо, о каком она когда либо слышала.
И тут что-то ударилось о него сбоку и повалило на землю. Образовалась свалка, сопровождаемая рычанием. Принцепс, такой же тощий, черный и воинственный, как и существо, с которым он сражался, яростно вцепился в примула.
С диким, негодующим криком примул хлестко ударил пса своей длинной рукой и подбросил в воздух любимца верховного законодателя. Пронзительно взвизгнув, Принцепс тяжело рухнул на землю. Примул же немедля вскочил на ноги.
Однако Антони к этому времени уже подожгла свой импровизированный запал.
Бумага горела быстро. Она едва успела метнуть свой сверток, прежде чем вспыхнул заряд черного пороха.
Увесистый удар пришелся в грудь ринувшегося к ней примула. Последовала ослепительная вспышка, хрипящее шипение, которое завершилось оглушающим хлопком. Тварь отбросило на другую сторону поляны. Преодолевая звон в ушах, Антони побежала к поверженному существу. Оно не погибло, и отлетело довольно далеко от нее, но Принцепс оказался проворен и вновь бросился в сражение. Прежде чем тварь сумела подняться, пес снова вцепился в него. Пес и примул, хрипя и скуля, покатились по земле. Антони понимала, что просто не может допустить, чтобы это создание снова поднялось на ноги.