– Вы в первый раз в нашем городе, ребята? Смотрите, какой чудесный сегодня снегопад! – обратился к нам таксист.
– Да, они в Нью-Йорке впервые, – сказал представитель ДЛК и запрятал подальше наши документы.
Я никогда не слышал слова «снег». В Сьерра-Леоне у нас нет повода обсуждать такого рода природные явления. Но в фильмах о Рождестве я видел какие-то белые хлопья, поэтому решил, что здесь, наверное, каждый день Рождество.
Когда мы въехали в город, я увидел подсвеченные небоскребы, силуэты которых прорезали темноту, как яркие стрелы. Издалека казалось, что некоторые здания целиком состоят из разноцветных огней. Весь город горел и переливался: меня все это так поразило, что просто глаза разбегались. Я думал, что во Фритауне видел высокие здания, но эти были намного выше. Их крыши подпирали небеса. Вокруг было множество машин, все нетерпеливо сигналили, даже когда стояли на красный свет. И тут я заметил, что по тротуарам ходят люди. И даже потер глаза, чтобы удостовериться в том, что это не мираж. Человек может вот так просто прогуляться по центру Нью-Йорка! Здесь совсем не так опасно, как я думал. Очень даже безопасно. Электричество горело ярче, чем на улицах столицы Сьерра-Леоне, при этом я нигде не видел столбов и вышек с проводами.
Мы приехали в отель Vanderbilt YMCA[41] на Сорок седьмой улице и с чемоданами в руках прошли в холл гостиницы вслед за доктором Тамбой. На стойке регистрации каждому выдали ключи от его номера. Впервые у меня была собственная комната. И даже с телевизором! В номере было ужасно жарко. Я снял всю одежду и ночь напролет смотрел разные передачи, истекая потом. «Странное место, – думал я. – На улице очень холодно, а в помещении слишком жарко». Только через два дня выяснилось: все дело в том, что батареи включены на полную мощность. Я и не подумал, что их можно отключить, и даже не знал, как выглядит радиатор.
Наутро я спустился в ресторан. Пятьдесят семь ребят из двадцати трех стран мира тоже пришли на завтрак. Это были участники Первого международного детского парламента при ООН. Здесь были представители Ливана, Камбоджи, Косова, Бразилии, Норвегии, Йемена, Мозамбика, Палестины, Гватемалы, США (дети из Нью-Йорка), ЮАР, Перу, Северной Ирландии, Индии, Папуа – Новой Гвинеи, Малави. И я еще не всех перечислил! Пока я искал Ба и доктора Тамбу, ко мне подошла белая женщина и представилась:
– Меня зовут Кристен. Я из Норвегии.
– А я Ишмаэль из Сьерра-Леоне, – я пожал ее руку, после чего она открыла конверт, где были специальные наклейки, и налепила мне на рубашку мое имя. Потом она улыбнулась и пригласила подойти к столу с разными блюдами, у которого уже толпился народ. Сама она отправилась раздавать такие же наклейки другим ребятам. Передо мной стояли двое мальчишек, говорившие между собой на каком-то чудном языке. Они знали, что надо здесь брать, но я-то не имел представления о том, что это за пища и из каких продуктов она приготовлена. Вообще непривычная еда стала для меня настоящей проблемой в этот приезд в Америку. Часто я заказывал «то же самое, что и сосед» или просто накладывал себе то же, что и другие. Иногда по счастливому стечению обстоятельств мне нравилась оказавшаяся в тарелке еда. Но чаще бывало наоборот. Я спросил доктора Тамбу, можно ли здесь найти рис и рыбу, тушенные на пальмовом масле, или листья маниоки, или суп из окры. Он улыбнулся и ответил старой пословицей: «В Риме поступай, как римлянин».