— Василий Петрович, прекратите, — с некоторой даже болью попросил Артём.
— Ну, как хотите, как хотите, — примирительно сказал Василий Петрович.
Встречались опять у Мезерницкого.
— Мы приветствуем вас, Артёмий, милый наш товарищ по несчастью! — шумел хозяин, обводя рукой то ли накрытый стол, то ли гостей за столом.
— Отчего же… — раздумчиво ответил Артём, разглядывая стол.
— Отчего же «товарищ» или отчего же «по несчастью»? — громко переспросил Мезерницкий.
Артём, будто ничего не понимая, но с улыбкой посмотрел в ответ: на том и закончили.
Над столом сияла радуга. Там имелись следующие напитки: лиловый денатурат, желтеющая политура, очищенный солью шерлачный лак — весь в чёрных лохмотьях. Рядом стоял неочищенный — «…на любителя», — пояснил Мезерницкий. Зеленеющий вежеталь. Цветочный одеколон для дам, хотя никаких дам не было.
– «Букет моей бабушки», — отрекомендовал Мезерницкий последний напиток.
В соловецких ларьках, между прочим, время от времени продавалась даже водка, в том числе и заключённым, по 3 рубля 50 копеек за бутылку — но на её покупку требовалось отдельное разрешение, появлялась она редко, уходила по блату, поэтому соловецкие лагерники старались обходиться своими возможностями.
— Что за праздник? — доброжелательно спросил Артём, разглядывая из-за плеча Мезерницкого, кто тут ещё есть в келье.
— Разве русские люди пьют, чтобы праздновать? — спросил Мезерницкий.
— Празднуют, чтобы пить, — с нарочитым бесстрастием сказал Граков; он привстал и подал руку Артёму.
— А владычка Иоанн нас благословит, — сказал Мезерницкий, оборачиваясь к батюшке.
— Упаси Бог, милый, — сказал владычка, улыбаясь Артёму, но разговаривая с Мезерницким. — Молю Господа, чтоб сия отрава не пошла вам во вред.
— У Мезерницкого именины, — шепнул Василий Петрович Артёму.
— Что ж вы! А я пустой, — озадаченно ответил Артём.
Василий Петрович покачал головой в том смысле, что ничего и не надо.
— Колесо истории едет мимо целых народов, а нас задело заживо, — отвечал Мезерницкий владычке. — Мы лечим раны, — и снова показал на радужный стол и покачивающиеся напитки.
— …Переехало! — в тон Мезерницкому добавил Граков, видимо, имея в виду колесо истории.
— Нас всех намотали на это колесо, — продолжал Мезерницкий, степенно кивнув Гракову в знак согласия. — Не поймёшь, где голова, где зад, руки-ноги торчат в разные стороны, один глаз вытек, другой всосало в черепушку, и он там плавает, между мозгом и носоглоткой, боясь выглянуть наружу, но!.. Но, друзья мои!
— Вы лошадь погоняете, голубчик? — ласково спросил Василий Петрович Мезерницкого.