— Завтра после конференции уточним, — продолжал он разговор, начатый в кабинете. — Не знаю, что из этого получится, но вас выслушаем. Я сегодня обо всем доложу в главк. Нонна Степановна, — управляющий тяжело развернулся к своему секретарю, — через полчаса соедините меня, пожалуйста, с Москвой, с Багдасаровым.
— Хорошо, — Нонна Степановна порхнула карандашиком по блокноту.
— Что я скажу Москве? — спросил управляющий у директора рудника. — Когда прилетим, если в этом возникнет необходимость?
— Через две недели, пожалуй, — директор глянул на Сокольского.
— И у вас будут готовы все материалы? — удивился управляющий.
— В первом варианте, чтобы заинтересовать главк. — Сокольский засмеялся. — Как вас заинтересовали.
— Их надо убедить, а не заинтересовать. Меня вы не убедили, — строго заметил управляющий. — Учтите, придется выступать на коллегии министерства, а со временем, возможно, и в Госплан с предложением входить, так что все должно быть солидно… Ну хорошо, отдыхайте, — пожал руку директору, главному геологу. — Завтра в двенадцать милости прошу, — открыл дверь кабинета. — Не забудьте Москву! — напомнил Нонне Степановне.
Та возмущенно повела плечами.
Сокольский и директор, погасив на лицах вежливые улыбки, вышли в коридор, молча спустились на первый этаж, молча вышли на улицу.
— Ты куда? — спросил Василий Ефимович. — Пойдем пообедаем?
— Нет, — директор поглядел на часы. — Я в горном институте пообедаю. Меня там ждут. Надо поговорить, если они возьмут дешевле, тогда отдадим им составление проекта. — Вздохнул. — Да, заварил ты кашу!
— Расхлебаем, — пренебрежительно отмахнулся Сокольский. — Кстати, узнай, как там дела с дипломом Шахова. По-моему, он завтра защищается.
— Хорошо. Ты в гостиницу?
— Нет. Пообедаю — и в фонды. Надо архивы посмотреть… До вечера.
— Пока, — директор приложил ладонь к шляпе. Усмехнулся: — Чтоб тебе навсегда покоя лишиться…
— Уже лишился, — Василий Ефимович безмятежно заулыбался. Развернулся и быстро пошел вниз по улице. Он по-молодому проскальзывал между прохожими, вежливо приподнимал, извиняясь, шляпу, если задевал кого-нибудь портфелем, перебегал, не дожидаясь зеленого света, перекрестки.
В зал ресторана Василий Ефимович вошел в таком же отличном настроении. Остановился у двери, осмотрелся с интересом. Обеденный час пик уже спал, и все же почти все столики были заняты. Было, правда, два свободных, но один приткнулся в углу за эстрадой, а второй — около самого входа в кухню. И тот, и другой не понравились Василию Ефимовичу. Он хотел было пройти в центр зала, где допивали компот хохотушки в голубых форменных халатиках — продавщицы из соседнего универмага, — но тут увидел у окна уютный и симпатичный столик. За ним, уткнувшись в газету, сидел спиной к дверям лишь один человек.