Присутствие их новой подруги вынуждало нас ограничивать наши первые объятия тем, что называют благопристойностью, и юная вновь посвящаемая оказывала мне те же знаки внимания, краснея и не поднимая глаз.
После обычных речей, этих общих мест, что произносятся после долгого отсутствия, и некоторых двусмысленностей, которые нас заставляли посмеяться и должны были заставить эту юную Агнес задуматься, я сказал ей, что нахожу ее прекрасной как Амур, и что я готов поспорить, что ее разум, столь же прекрасный, как ее очаровательное лицо, не чужд некоторых предрассудков.
— У меня, — сказала она скромно, есть все предрассудки, диктуемые чувством чести и религией.
Я увидел, что следует ее поберечь, действовать деликатно и выждать время. Это был не тот случай, когда можно предпринять прямой штурм. Но такова моя природа, я в нее влюбился.
Синдик назвал мое имя.
— Ах! — воскликнула девушка, — это, стало быть, вы, месье, два года назад обсуждали очень странные вопросы с моей кузиной, племянницей пастора? Я очень рада познакомиться с вами.
— А я — с вами, мадемуазель; и надеюсь, что, говоря с вами обо мне, ваша очаровательная кузина не нашла во мне ничего предосудительного.
— Как раз наоборот, потому что она вас очень высоко оценила.
— Я буду иметь честь обедать завтра с ней и не премину высказать ей мою благодарность.
— Завтра? Постараюсь быть на этом обеде, потому что очень люблю философские дискуссии, хотя и не смею сама вставить в них хоть слово.
Синдик воздал должное ее благоразумию и похвалил ее сдержанность с такой теплотой, что я ясно увидел, что он в нее влюблен, и что если он ее еще не соблазнил, он будет изыскивать все средства, чтобы добиться своего. Это юное создание звали Элен. Я спросил у девушек, не сестра ли им эта прекрасная Елена, и старшая ответила с тонкой улыбкой, что она сестра, но у нее нет брата, и, выдав это объяснение, поспешила ее поцеловать. После этого мы, синдик и я, изощрялись по отношению к ней в тонких комплиментах, говоря, что мы надеемся стать ее братьями. Элен краснела, но на все наши галантные предложения не отвечала ни слова. Достав мой ларец и видя, что девицы очарованы красотой моих колец, я пригласил их выбрать себе те, что им нравятся, и очаровательная Елена последовала за подружками, заплатив мне скромным поцелуем. Вскоре затем она нас покинула, и мы остались в полнейшей свободе.
Синдик был прав, влюбившись в Элен, потому что эта девушка не только обладала всем, что нужно, чтобы нравиться, но и способна была внушить подлинную страсть, но три подруги не льстили себя надеждой включить ее в круг своих развлечений, так как полагали, что ей свойственно непреодолимое чувство целомудрия по отношению к мужчинам.