— Хорошо у вас, — сказал я Феде.
— А у вас тоже есть лес?
— Есть, но не такой.
— Село большое?
Я рассказал, какое наше село, сам думая о том, как остаться с Леной. И когда все забрались вглубь леса, а некоторые девки поотстали, собирая ягоды, я спросил Федю:
— Не потеряем мы наших?
— Сейчас, — догадался он и быстро скрылся.
Скоро послышался его голос. Он окликнул не Лену, а ее подругу. Я стал за березой и с замиранием сердца ожидал, когда они появятся. Идут втроем, Федя что‑то весело с ними балагурит, затем начинает озоровать с подругой Лены, совсем отогнал ее, увел в лес, и Лена, для приличия покричав своей подруге, оглядывается, как будто ищет кого.
— Лена, — позвал я.
Она шла с тревогой в глазах, поминутно оглядываясь. Густая краска залила ее щеки.
— Лена, ты кого боишься?
— Никого.
— А Федя хи–итрый. Видишь, как отогнал подругу.
— Ох, эта подруга! — вздохнула она.
— Недогадливая, что ль?
— Чересчур догадливая.
Мы идем в лес. Кусты и ветви цепляются за одежду, но мы не обращаем внимания на это и все говорим–говорим — о чем придется. И я слушаю не то, что она говорит, а ее голос. Этот голос, этот медленный говор ее я буду слышать всю жизнь. И чувствую, никогда–никогда он мне не надоест. Нет, с каждым днем еще милее и ближе, еще роднее и любимее будет становиться она. У нее горделивая походка, она гибко обходит кусты, она такая нарядная. И не верится мне, что мы с ней одни, что никто нас не видит и что вообще это не сон.
На опушке я собираю пучок незабудок, подаю ей.
— Ты, я вижу, любишь цветы, — говорит она.
— Ты лучше всех цветов, Лена.
— Вон как. Я думала, ты только по вечерам это мне говоришь.
— Нет, я тебе и при восходе солнца так скажу.
И говорю, говорю, и щеки мои пылают, и сердце бьется все сильнее. Но нет и тысячной доли тех слов, которые мелькают в голове. И не словами, а каким‑нибудь подвигом, самоотверженным поступком хочется мне доказать ей свою любовь.
Мы садимся возле куста калины. Слушаем шум и говор леса, пение птиц. Где‑то далеко играет гармонь.
— Лена, — беру я ее руку, — прикажи мне, что угодно, все для тебя сделаю. Веришь?
— Верю.
— Скажи, любишь?
Она смотрит на меня, строго смотрит, как бы чи–тает что‑то в моих глазах, а может быть, решает мою и свою судьбу и тихо улыбается.
— Скажи, Лена.
— Девки… об этом не говорят.
— А как же они говорят? — с замиранием сердца шепчу я.
— Вот так, — и она, зажмурив глаза, обнимает меня.
— Леночка! — чуть не кричу, целуя ее, — ты моя настоящая любовь. Никому не уступлю тебя. И никто никогда не полюбит тебя так, всем сердцем, как я.