Решила, тому поверя.
Науку эту превзойти,
Но где же книжку ей найти,
Чтоб стать мудрее зверя?
Однажды счастье ей далось:
Бежать опушкой как‑то довелось.
Вот видит, в пещерке под кустом
Лежит книжица: Лев Толстой.
«Ого, такой находке не быть потерей. —
Решила мышь, — ведь случай‑то какой!
Попался мудрый Лев Толстой.
Вот у него уж научуся!
Его и надо мне прочесть!»
Но прежде чем читать,
Решила мышь на Льва присесть.
Подумать, помечтать,
Фантазию развесть.
Заранее картину рисовать,
Как будет средь мышей
Она богаче всех, умней.
Начнут ей все дивиться,
Кричать на все мышино царство:
«Эй, слышь‑ка, слышь‑ка.
Ученая у нас есть мышка,
Пришло и к нам коварство,
Она, слышь, будет старшиной,
Иль барскою женой,
А, может, станет нам царицей.
Читала Льва, так будет львицей!»
Мышка думала уж слишком,
И совсем она забыла,
Что под толстой этой крышкой
Непонятны ей слова:
Ведь неграмотна была.
Сколько хочешь думай, думай,
А неграмотность — капкан…
Свет в пещере заслонило, —
Перед входом пес угрюмый,
Черный, страшный пес Полкан,
Пасть клыкастую раскрыл,
Мышку вмиг он удавил.
А в морали мышке той
Мы б сказали глаз на глаз:
«Коль не знаешь буки–аз, —
Наш совет тебе простой —
Пусть лежит себе Толстой,
Ты ж беги с собачьих глаз.
Эта книга не про вас!»
Едва успел дописать, как из лесу послышались голоса. Быстро сунув тетрадь и книгу в пещерку, я прикрыл отверстие и сел на бугорке. Снова голоса, затем крик, визг.
— Что там? — испуганно вскочил дядя Федор. — Кажись, бабы!
Голоса слышны где‑то в глубине леса.
— Не волк ли напал? — сказал я. — Как бы Ваньку с Данилкой не загрызли.
— Они на дерево заберутся.
— Это верно, — согласился я и тут же представил, как два волка погнались за Ванькой и Данилкой и как они забрались на дуб и сидят. Волки ходят вокруг, скалят зубы, а достать не могут.
Снова раздался крик. Да, это бабы кричат. Что там случилось с ними? Мы переглядываемся. Не успели перемолвиться, как на опушку леса одна за другой выскочили четыре бабы. Растрепанные, испуганные, платки па головах еле держатся. Они бегут, пригнувшись, к нам. Скоро мы заметили, что у трех из них по огромному мешку. Мешки бьют им по спинам, но они бегут и не бросают их.
Первой добежала сноха Бурлаковых. Она бросила мешок в канаву и молча начала махать остальным, зовя их сюда же.
Прибежали еще три. Последняя была беременная. Две также сбросили мешки в канаву, а третья была без мешка. Она, как добежала, так и села под куст.
— Теперь ее, матушку, пронесет, — указала Степанида на куст и невольно засмеялась. — Вот жара‑то, окаянгцина!
— И откуда они только взялись? — удивилась вторая, поправляя платок. — Как из‑под земли.