— Я тотчас подойду, — сказал премьер-министр вставая.
Брайан Ричардсон поставил свою чашку с чаем.
— Я полагаю, мне тоже лучше удалиться. Благодарю вас за чай, миссис Хоуден.
Он любезно остановился у стула Маргарет и легонько дотронулся до локтя Милли. Мужчины вместе вышли из комнаты, и до дам донесся голос Ричардсона: «Я буду в аэропорту при вашем отъезде, шеф».
— Не уходите, Милли, — сказала Маргарет. — Останьтесь и выпейте чаю.
— Спасибо. — И Милли села в кресло, которое освободил Ричардсон.
Наливая в чашку из серебряного чайника и кувшина с горячей водой, Маргарет заметила:
— Ужасно неспокойный дом. Ни в чем не бывает покоя больше чем на несколько минут.
Милли спокойно произнесла:
— За исключением вас.
— У меня нет иного выбора, моя дорогая. — Маргарет подала Милли чай и снова наполнила свою чашку. — Все проходит мимо меня. Меня почему-то никогда не волнуют все эти важные события. — И задумчиво добавила: — А наверное, должны бы.
— Не понимаю, почему они должны вас волновать, — сказала Милли. — Если разобраться, это одно и то же.
— Я-то всегда так думала. — Маргарет улыбнулась. И пододвинула к Милли сахарницу и молочник. — Но меня удивляет, что я слышу это от вас. Я всегда считала вас правой рукой Джейми, увлеченной своим делом.
Милли внезапно сказала, к собственному удивлению:
— Увлечение проходит, а руки устают.
Маргарет рассмеялась:
— Мы обе бываем ужасно нелояльны, верно? Но должна сказать, что время от времени чувствуешь от этого облегчение.
Обе замолчали — в большой, плохо освещенной гостиной слышно было лишь потрескивание огня. Отблески его плясали на потолке. Поставив на блюдце чашку, Маргарет осторожно спросила:
— Вы никогда не жалели, что так все обернулось? Я имею в виду между вами и Джейми.
На миг у Милли перехватило дыхание — тишина в комнате стала многозначительной. Значит, Маргарет знала. Знала все эти годы и молчала.
Милли всегда спрашивала себя об этом, порой даже подозревала, что это так.
Теперь ей стало легче.
И она просто и честно ответила:
— Я никогда не была ни в чем уверена. И я об этом больше не раздумываю.
— Да, — сказала Маргарет, — с течением времени, конечно, так оно и случается. Вначале думаешь, что рана никогда не залечится. Но в конце концов это происходит.
Милли помедлила, подыскивая подходящие слова для того, что было у нее на уме. Наконец она тихо произнесла:
— Вы, должно быть, очень переживали.
— Да. — Маргарет медленно кивнула. — Помню, я очень страдала в то время. Любая женщина страдала бы. Но в конце концов это проходит. Так и должно быть в жизни.