— Я хочу попросить вас добыть мне информацию. В последние несколько дней лидер оппозиции принимал неофициальную делегацию из США — двух сенаторов и конгрессмена. Я хочу знать имена, даты, места встреч, кто там был и все, что вы сумеете выяснить.
Лидер партии кивнул:
— Я попытаюсь. Это не составит труда.
Он сможет использовать эту информацию в дебатах против Бонара Дейца, решил Хоуден. Его встреча с президентом была опубликована — встреча Дейца может быть изображена как тайная акция. Если умело придать ей больший размах, от нее станет попахивать заговором. Людям это не понравится, и то, что о ней сообщит он, будет убедительным аргументом. Он отмахнулся от заговорившей совести. Бонар Дейц мог позволить себе быть снисходительным, а премьер-министр, будучи лидером, борющимся за свою жизнь в политике, этого позволить себе не может.
Эллиот Проузи взволнованно произнес:
— Время…
Хоуден кивнул. Он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Маргарет, стоявшая у окна, с улыбкой обернулась. Некоторое время назад, когда ее выпроводили из приемной, она почувствовала себя исключенной из разговора, понимая, что будет сказано нечто, не предназначенное для ее ушей. В известном смысле таков рисунок ее жизни — существовали барьеры, за которые она — в противоположность Милли Фридман — никогда не допускалась. Но возможно, в этом она сама виновата — ее не увлекала политика, да и в любом случае время для протестов давно прошло. Она мягко сказала:
— Я пришла пожелать тебе удачи, Джейми.
Он подошел к ней и поцеловал ее.
— Спасибо, моя дорогая. Похоже, нам это понадобится.
Она спросила:
— Все действительно плохо?
— Скоро ведь выборы, — ответил он. — Честно говоря, существует серьезная опасность, что наша партия может проиграть.
— Я знаю, что ты этого не хочешь, — сказала она, — но если это случится, по крайней мере останемся мы.
Он медленно кивнул:
— Порой я думаю, именно это и придает мне силы. — И добавил: — Хотя, возможно, недолго нам осталось жить — русские не дадут.
Он вдруг осознал, как уходит время.
— Если случится, что я потеряю свой пост, — сказал он, — ты ведь знаешь: у нас очень мало денег.
Маргарет печально сказала:
— Да, знаю.
— Будут подарки — возможно, даже крупные суммы. Я решил не принимать.
И подумал: поймет ли это Маргарет? Поймет ли, что к концу жизни — после долгой дороги вверх, от сиротского дома до высшего поста в своей стране — он не может вернуться к подаяниям?
Маргарет протянула руку и сжала его пальцы.
— Не имеет значения, Джейми. — В голосе ее звучало волнение. — О, я считаю это позором, что премьер-министры должны быть бедными, после того как ты отдал всего себя стране и сделал столько всего бескорыстно. Быть может, настанет день, когда кто-то это изменит. Но для нас это не имеет значения.