Отец бросает на меня полный слёз взгляд.
— Наш сын рядом со мной. С ним… Я обещаю, что с ним ничего не случится. И если ты когда-нибудь позволишь, я всё тебе объясню. Я тебя люблю…
Он протягивает мне трубку дрожащей рукой.
— Мам? — Не особо задумываясь, я тараторю первое, что приходит мне в голову. — Я, в общем… наконец-то нашел папу. Вернее, это он меня нашел. А, неважно! В общем, мам, ты не поверишь, но мы делаем кое-что, что поможет спасти мир, и это… э… совершенно безопасно, клянусь. Я тебя люблю. Мы вернемся домой очень скоро.
Вешаю трубку и несколько секунд гляжу на телефон, прежде чем снова посмотреть на отца. Его глаза все ещё подозрительно блестят. Он похлопывает меня по колену.
— Правильно сделали, что позвонили, — говорит он.
— Надеюсь, всё, что ты говорил — правда, — отвечаю я.
— Я тоже.
ДЖОН
Я стою на крыше Центра Джона Хэнкока и наблюдаю, как первые лучи нового дня скользят между зданий, разгоняя прохладный ночной воздух и окрашивая небо Чикаго сначала в фиолетовые, а затем в розовые тона. Над озером Мичиган медленно восходит солнце.
Уже третью ночь подряд я поднимаюсь сюда, не в силах уснуть.
Мы перебрались в Чикаго всего несколько дней назад. Первую половину пути проделали на угнанном правительственном фургоне, вторую — в вагоне товарного поезда. Довольно легко незаметно пробираться через страну, когда один из твоих спутников умеет становиться невидимым, а другой — телепортироваться.
Гуляя по крыше, я поглядываю через край на оживающий Чикаго. Улицы, артерии города, быстро заполняются плотным, бампер к бамперу, потоком машин и жителями пригорода, суетливо спешащими по тротуарам. Глядя на них, я качаю головой.
— Им даже невдомёк, что грядёт.
Берни Косар неторопливо подбегает ко мне в форме бигля. Потягивается, зевает, а затем тыкается носом в ладонь.
Мне бы стоило радоваться тому, что я выжил. Мы сражались с Сетракусом Ра в Нью-Мексико и не понесли особых потерь. Все живые на данный момент Гвардейцы (за исключением до сих пор пропадающего где-то Номера Пять) находятся внизу, целые и невредимые, практически оклемавшиеся от своих ран. Сара тоже внизу. Я её спас.
Бросаю взгляд на свои руки. Там, в Нью-Мексико, они были сплошь покрыты кровью. Кровью Эллы и Сары.
— Миру, каким люди его знают, скоро придёт конец, а они даже об этом не подозревают.
Берни Косар превращается в воробья, улетает в просвет между Центром Джона Хэнкока и ближайшим зданием и, закончив облёт, садится мне на плечо.
Я смотрю на людей внизу, но мысли мои о Гвардейцах. С тех пор, как мы прибыли в навороченный пентхаус Девятого, все наши только и делают, что прохлаждаются. Разумеется, небольшой отдых и выздоровление были необходимы; но хочется верить, что никто не забыл, как мы были близки к полному поражению в Нью-Мексико, поскольку лично я ни о чём другом думать не могу.