— Что такое вы сказали? — переспросил он.
— Брехня? Ну, то же, что и чушь собачья.
— Понятно! — он улыбнулся.
Дальше они ехали молча. Кейт искоса взглянула на соседа. Твидовый костюм; лицо худощавое, сильный подбородок; каштановые волосы уже тронула седина. Ей понравились его руки, красивая голова, мягкие звуки его голоса. Ричард Коттерел, а? Кто бы мог подумать! Она предполагала, что это чопорный профессор в пенсне, с обсыпанным перхотью воротником. А он еще очень молод и (какое там подходящее английское выражение кто-то употребил прошлым вечером?) — ах, да — весьма привлекателен.
Она откинулась в кресле и стала смотреть на ландшафт, который она столько лет мечтала увидеть. Вот она здесь, простая девушка с американского Среднего Запада, сидит рядом с одним из известнейших английских академиков, в автобусе, Бог ты мой! — который катит по английскому шоссе. А в палисадниках — нарциссы, а в небе — ласточки! И едет она в Стратфорд-на-Эйвоне, где собирается сделать доклад о Шекспире — черт побери! — перед такой блестящей публикой. Не спит ли она? Не сошла ли с ума?! Она опять краешком глаза взглянула на профиль Ричарда Коттерелла. Нет, кажется, все же она в своем уме, заключила Кейт и уже спокойнее продолжала любоваться пейзажем.
Они проехали современную автозаправочную станцию, сверкающий витринами современный торговый центр, очень современный жилой район. О, Англия, Англия, моя Англия, зачем тебе это, остановись! Но это желание уж слишком эгоистично. Люди имеют право на приличное коммунальное обслуживание, на возможность легко делать покупки и на прочие удобства. Когда-то она жила в тесном, грязноватом, темном, но живописном маленьком домике с туалетом во дворе — и покинула его; как же она может требовать, чтобы кто-то еще сейчас жил в таких условиях? Но вот автобус сделал поворот, еще поворот, она увидела старинный трактир с тростниковой крышей и горшками яркой герани в окнах — и обрадованно вздохнула.
Как это было приятно, и как она была благодарна судьбе за каждый поворот, когда открывалась такая прелесть.
Немного погодя Ричард снова заговорил:
— Я думаю, мы можем пообедать вместе вечером?
— Как?
— Да так. Я думаю, что нам как можно скорее следует начать обмениваться всякой англо-американской чушью. Вы замужем?
— Нет, но…
— Я тоже в настоящий момент. Между прочим, обо всяких там «но» я не желаю слышать. Мы ведь должны что-то поесть вечером, поэтому я не вижу веской причины, которая могла бы помешать нам поесть за одним столиком.
— Да, но…
— Я уже сказал вам, что меня не интересует «но». Меня интересуете вы. Обед — да или нет?